kisochka_yu | (окончание)

И они упали прямо в штормящий океан. На глубине было поспокойнее, но все равно казалось, что даже рыб мутит. Видимость была... ну какая видимость, когда волна! Но Ляльку вдруг охватил бешеный восторг. Восторг одиночества в огромном океане, восторг безумия от той сакраментальной глупости, которую они сейчас совершали.

Марк вел ее куда-то на глубокий конец рифа. Подплыл к узкому гроту или расселине, поманил. Она заглянула в грот и, когда глаза привыкли к темноте, увидела небольшую статую. Сидящий мужчина с рожками. И ей стало вдруг понятно, что этот тот самый черт водяной, что стонет сейчас над океаном. Всё сошлось в этой игре, все сложилось. Ей больше не было страшно – они были дома, falling in dive.

Лодку, по счастью, никуда не унесло, и это была хорошая новость. Вползание на борт было мерзким, Ляльку ощутимо приложило о какую-то деталь. Она валялась на дне, тщетно пытаясь отдышаться. Марк присел рядом.
- Ты знаешь теперь, как это бывает – любовь втроем!
- Что?
- Ты, я и океан. Do you love her, darling?
- Her?
- Yes. The Ocean.
- Yes, I love him.
- Him?
- Yes, the Ocean.
- Ты теперь будешь помнить этот день всегда – этот пустой океан, эти волны и статую черта в маленьком гроте.

А океан все бушевал, все стонал водяной черт, и, перекрывая это, Пэйдж и Плант вели свою безудержную алиллуйю.

Лялька стремительно кидала в пасть сумки, стоящей посреди гостиной Марка, свои вещи. Сам Марк вышел куда-то, то ли на кухню, то ли еще куда – Лялька не уследила. Ей пора было ехать, ехать на материк. Все было уже упаковано, когда она увидела забытую книжку «Попугай Флобера». Бесцельно пролистнула, сама себе усмехаясь. Из книжки выпал листок. Лялька поднесла его к глазам, прочла и всё вспомнила.
- Марк? Марк, где ты? – крикнула она в сторону кухни.
- Здесь, чай почти готов!
- Марк, когда твой День рождения?
- 17 августа, а что? Я Лев по гороскопу!

Лялька села. Но если Марк – Лев, то она сейчас находится в той самой Ситуации. Как она просила? Безумной, невероятной? Но, впрочем, безумного и невероятного сегодня было уже навалом.
- Льялья? – на голос Марка Лялька обернулась.
Марк стоял посреди гостиной с букетом белых роз в серебряной бумаге. Букет он держал подобающим образом – как большой веник.
- Льялья, это тебе!
- Спасибо, Марк! – расцвела Лялька, ну а какая женщина не расцветет от букета роз. – Но почему?
- Я вчера смотрел CNN , и там говорили, что сегодня в России такой специальный день, когда все мужчины дарят женщинам цветы. Я, правда не понял, как этот день называется и что это за традиция. Про него просто говорили – Восьмое Марта. Я подумал, что тебе будет приятно.

Лялька обалдела. Она поняла, что маразм Ситуации крепчает с каждой минутой. Вот стоит тут она, Лялька, позабывшая черт знает сколько лет назад о дурацком советском празднике, который надо сказать, и в России не жаловала, и американский Морской Кот дарит ей букет роз на Восьмое Марта! И вы знаете – Лялька жутко растрогалась. Она чуть не расплакалась.

- Спасибо, Марк, - она откровенно хлюпала носом.
- Там, правда, другие цветы показывали, желтые такие, я таких не нашел, подумал, может и розы ок?

Представив себе Марка, ищущего во Флориде ядовито-желтое нечто, которое в Москве мы привыкли называть мимозой, Лялька расхохоталась.

- Спасибо, Марк, все хорошо... а теперь, мне пора.
- Подожди... ты поедешь со мной на Сан-Сальвадор?
- А где это и зачем?
- Это на Багамах.. остров длиной три мили. Там потрясающие погружения на стенках. Поедем, а? Я давно искал компанию...
- Три мили? А не мал ли остров? – Лялька уже хихикала и кокетничала.
- Там только отель и монумент. Отель обычный, а монумент тебе понравится – он старый. Ты же любишь все старое, как все европейцы.
- Подумаем, Марк. А теперь мне пора...
- Подожди. Ты знаешь, я буду по тебе скучать.
- Ну Марк...
- Нет, ты не поняла. Ты, конечно, другая. Мне такие женщины даже внешне не нравятся, я блондинок люблю, - Марк смешался.

Лялька выжидательно молчала.

- Но знаешь, - Марк явно собрался с духом, - ты когда улыбаешься, ты вот так немножко приподнимаешь правое плечико. И от этого у тебя по всему телу как будто волна проходит, даже до пальцев на ногах. Я поэтому всегда знаю, даже когда ты спиной стоишь, когда ты улыбаешься. И порой ненавижу того, с кем ты разговариваешь.

В смятенных мозгах Ляльки быстро пронеслось «У Грушеньки, шельмы, есть такой один изгиб тела, он и на ножке у ней отразился, даже в пальчике-мизинчике на левой ножке отозвался»... Она представила, как сладко потянулся сейчас в гробу Федор Михайлович, да и повернулся на другой бочок – досыпать. «Вот этому – точно никто не поверит» - подумала Лялька, разглядывая морского кота Митеньку Карамазова.

В аэропорт Лялька приехала около восьми вечера. Прикинув, что в Москве сейчас четыре утра, она принялась звонить Верке.

- Я сейчас кого-то убью, - раздался в трубке голос любимой подруги.
- Верка, ты помнишь, что мне предсказала? Ну Льва и Ситуацию – безумную, невероятную?
- Ляль, ты знаешь, который час? Ты там в своих Америках совсем с ума сошла? Мы тут Восьмое Марта праздновали, кстати, и тебя тоже! Так только два часа, как легли...
- Верк, ну ты помнишь? Так я встретила Льва, он оказался морским котом и подарил мне букет роз на Восьмое Марта и еще потом говорил, как Митенька Карамазов...
- Ляльк, ты совсем напилась, что ли? Да нет, ты, вроде не пьешь... Какое предсказание? О чем ты говоришь? Ты же вообще в астрологию не веришь! – рявкнула Верка и повесила трубку.

Когда самолет пошел на взлет, Лялька припала к иллюминатору. Вот – берег, а вон там уходит на юг цепочка Ключей. А еще во-о-он там – Багамы и маленький остров Сан-Сальвадор. И много синего океана. И глубина. Она представляла, как расскажет эту историю Пахомову. Уже через три дня, когда он вернется домой. Он-то поверит, может быть, единственный из всех. Будет хлопать ее по плечу и говорить: «А ты у меня мать, еще ничего, если Морские Коты под твоим влиянием в Достоевского подались». И они будут смеяться.

Но это будет еще через целых три дня, а пока она собирается вспоминать эту историю сама. Только для себя.