Лиз и Боб. Софи и Феликс. (окончание)
Apr. 3rd, 2008 01:06 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yuЛиз и Анна замерзли и пожелали быстренько попить кофе, поэтому привычная компания, исключая гитаристов, оказалась в столовой.. Как получилось, что они стали вдруг обсуждать проблемы религиозных запретов? Вроде бы Стивен решил поделиться: видел в какой-то книжке, за какие грехи следует быть подвергнутым каким наказаниям в разных конфессиях. Грехом считалось почти все допустимое с точки зрения современного человека. Все благодушно ужасались, смеялись и подсчитывали сколько дней отсидки им полагается за самые обычные действия.
- Не люблю мракобесия и вообще никаких запретов, - Феликс был весел, он занял место между Анной и Лиз.
- Запреты запретам рознь... – начал Роберто. – Внешних запретов никто не любит, но без них трудно обойтись. К сожалению.
- Запреты, они и есть запреты. – Феликс благодушествовал. – Человек должен делать, что хочет... Ну, если он конечно никого не грабит и не убивает. Ну мы же тут не об уголовном кодексе говорим.
- А я согласна с Роберто, - Анна поднялась и пересела на диванчик, под бок к стратегу, - запреты бывают внутренние и внешние. Большинство людей внутренних запретов не чувствует, а то и просто не имеет, поэтому хоть внешние как-то действуют.
- А вседозволенность тоже бывает внешняя и внутренняя? – подхватил Стивен, улыбаясь. Он очень любил, когда Анна включалась в беседу, говорил, что она что угодно может поставить с ног на голову.
- Ага! – Анна энергично кивнула и с удовольствием продолжила. – Идеально было бы, если бы внешняя вседозволенность сочеталась бы в человеке с внутренними запретами. О! Каково выразилась?
И замолчала озадаченно, словно сама призадумалась, что изрекла.
- Что-то я не очень понимаю, что за внутренний запрет? Ежели мне все дозволено? – Феликс недоуменно взглянул на Лиз. Лиз отвернулась и сосредоточенно уставилась в иллюминатор.
- Да совесть, совесть! – отмахнулся Роберто. – Это-то как раз понятно. Внешне тебе разрешают делать то, что ты хочешь, все, что может войти в дурную башку. А вот внутри сидит запрет – вокруг меня люди, их нельзя унижать... По крайней мере надо постараться обойтись без этого.
- Ой, дело даже не в унижении других людей... Люди разные бывают, иным и унижение в радость, они так живут. Дело в себе. – Анна пыталась подобрать слова. – В том, что внутри себя нельзя переступать какую-то черту.
- Какую? – даже Стивен был озадачен.
- Да у всех свою... – Анна, в отчаянии выразить мысль, махнула рукой. – И каждый должен эту черту чувствовать. И что бы ни позволяли окружающие, через нее не переходить, потому что обратно не вернешься. От отвращения к себе. Только и будешь, что бежать. Без оглядки. От тех, кто позволил... да и от себя тоже.
Все замолчали. Лиз оторвалась от созерцания темного неба в иллюминаторе. Она напряженно смотрела на Анну, как будто пыталась заставить ту говорить дальше. Но Феликс сдаваться не желал.
- Ну позволь, но если никому ничего не вредит... И тебе все разрешают...
- А ты как болонка, да? – Анна усмехнулась.
- Какая болонка? Ты о чем?
- Ну любимая болонка хозяйки, которой даже под обеденным столом гадить разрешали. Она и гадила. Но ведь болонка-то не понимает, что вонять и завтра будет. А проблема-то в том, что иной раз и вовсе не знаешь, что получится – дерьмо или роза. Но чаще, конечно, дерьмо...
- Ах, милая моя, наивная Анна! – зазвенел голос Лиз. – Ты себе, в своей чистоте, и представить не можешь, для скольких людей что роза, что дерьмо – все равно. Лишь бы выделяло их из статистического среднего.
- Ну почему обязательно дерьмо? – только и нашел, что спросить Феликс.
- Потому что так жизнь устроена, - отрезала Лиз. – Именно, что дерьмо. А у любимой болонки мозгов нет... Или все думают, что нет, и пользуют ее, как безмозглую.
Неизвестно, до чего бы они договорились, но тут Роберто опрокинул кувшин с красным вином, стоявший на маленьком столике около лампы. Анна вскочила спасать Роберто, поднялась суета. Тут Стивен, по замысловатой цепочке ассоциаций, вспомнил, что нашел в хранилище книжку о том, как готовить какое-то особое вино и, сопровождаемый Анной и Роберто, покинул столовую. Джошуа и Хосе продолжали раздумывать над шахматной партией. Лиз и Феликс сидели на диване, Лиз хмуро молчала.
- Да ладно тебе, не дуйся. Мало ли каких глупостей наболтают. – тихо сказал Феликс.
- Да конечно, - ответ Лиз прозвучал приторно-сладко. – А Анна ведь вообще дура дурой... она же посмела пренебречь тобою... Пойду послушаю, что там Александр с Леоном затеяли.
Феликс уныло побрел за Лиз.
***
После этого вечера Лиз почти перестала появляться в столовой в обычные часы, отведенные для еды. Она ссылалась на массу дел в отделе, общаясь исключительно с Роберто. Даже с Анной практически не разговаривала. А Корабль меж тем упорно шел на юг.
Они стояли у берега Кулебры, маленького островка у восточного побережья Пуэрто-Рико. День выдался суетливый, читателей было много. В перерыве между занятиями Джошуа вышел на библиотечную палубу и увидел Лиз. Она стояла в одиночестве и с тоской смотрела на берег.
- Ты выглядишь так, словно обдумываешь план бегства, - он вовсе не хотел, чтобы она уходила, просто неуклюже пошутил.
- Ага, и все это тащить с собой? – Лиз неопределенно махнула рукой. – А завтра мы уйдем далеко в океан, откуда вовсе не выбраться.
- С Кулебры ходит паром на Большой Пуэрто-Рико, - старательно глядя в сторону, сказал Джошуа, - а из Сан Хуана можно улететь куда угодно на материк.
- У меня во второй половине дня дежурство в зале любовных романов, - как бы ни расстроена была Лиз, ей и в голову не могло прийти, что она может пренебречь работой.
- А у меня после обеда занятий нет, - все так же, в сторону, сообщил Джошуа, - я могу подежурить вместо тебя.
И, не дожидаясь ответа, пошел вдоль по палубе.
- До свидания, Джошуа, - донеслсь ему в спину.
Он провел все послеобеденное время в зале любовного чтива. Лиз так и не появилась.
Ее хватились после ужина, когда Корабль был уже в море. Обыскали библиотеку и хранилища. Почему-то только в последнюю очередь решили заглянуть в каюту. Там лежала оставленная Бобу записка, где Лиз сообщала, что решила покинуть Корабль и просила ее не искать. На Боба было больно смотреть, так он побледнел. Все прятали глаза.
Джошуа казалось, что Анна исчезла вместе с Лиз. За всю неделю, что бывшие спутники Лиз провели на Корабле до первого большого порта, она ни разу не появилась ни в столовой, ни в кают-компании. Все время проводила в хранилище, а поесть забегала прямо на камбуз к Терезе. Не вышла и попрощаться с Бобом, Феликсом и Софи. Александр передал от нее какие-то невнятные извинения.
***
Вечером они сидели за ужином, когда Тереза некстати затеяла разговор о Лиз. Что, мол, не родись красивой и прочие известные слова. Которые принято в такой ситуации говорить.
- Послушайте, Тереза, - голос Анна прозвучал неожиданно резко. Так бы могла говорить Лиз. – Не надо хоронить Лиз, хорошо? Даже если Ваша народная мудрость подсказывает это сделать. Характером Лиз можно резать стекло. Лучше пожалейте этот... осколок империи... И дурака Боба, который по недомыслию упустил самое лучшее, что случилось с ним в жизни...
- Ну уж Боб-то ей все позволял, - начала, было, Тереза.
- Она что, болонка, чтобы ей все позволять? Человек может заиграться, увлечься чем-то пустым, но блестящим... как та же болонка. Можно на это умиляться, а можно поговорить, как с равным... а не с милой игрушкой. Она ни в чьем прощении не нуждается. Кроме своего собственного...
И тут у Анны буквально брызнули слезы.
- Вы извините меня, Тереза, я не хотела грубить, - Анна быстро вышла из столовой. Александр, предприняв какую-то пантомиму – мол, пардон, сейчас – пошел следом.
- Правда, Тереза, не сердись на Анну, - Стивен попытался загладить неловкость, - я вот даже манную кашу съем. Лишнюю тарелку.
- Да чего я, не понимаю, что ли? – Тереза улыбалась без обиды. – Переживает она сильно за ту-то. А знаете что? У меня ведь новая наливка созрела!
Больше о Бобе, Софи и Феликсе никто никогда не вспоминал.
- Не люблю мракобесия и вообще никаких запретов, - Феликс был весел, он занял место между Анной и Лиз.
- Запреты запретам рознь... – начал Роберто. – Внешних запретов никто не любит, но без них трудно обойтись. К сожалению.
- Запреты, они и есть запреты. – Феликс благодушествовал. – Человек должен делать, что хочет... Ну, если он конечно никого не грабит и не убивает. Ну мы же тут не об уголовном кодексе говорим.
- А я согласна с Роберто, - Анна поднялась и пересела на диванчик, под бок к стратегу, - запреты бывают внутренние и внешние. Большинство людей внутренних запретов не чувствует, а то и просто не имеет, поэтому хоть внешние как-то действуют.
- А вседозволенность тоже бывает внешняя и внутренняя? – подхватил Стивен, улыбаясь. Он очень любил, когда Анна включалась в беседу, говорил, что она что угодно может поставить с ног на голову.
- Ага! – Анна энергично кивнула и с удовольствием продолжила. – Идеально было бы, если бы внешняя вседозволенность сочеталась бы в человеке с внутренними запретами. О! Каково выразилась?
И замолчала озадаченно, словно сама призадумалась, что изрекла.
- Что-то я не очень понимаю, что за внутренний запрет? Ежели мне все дозволено? – Феликс недоуменно взглянул на Лиз. Лиз отвернулась и сосредоточенно уставилась в иллюминатор.
- Да совесть, совесть! – отмахнулся Роберто. – Это-то как раз понятно. Внешне тебе разрешают делать то, что ты хочешь, все, что может войти в дурную башку. А вот внутри сидит запрет – вокруг меня люди, их нельзя унижать... По крайней мере надо постараться обойтись без этого.
- Ой, дело даже не в унижении других людей... Люди разные бывают, иным и унижение в радость, они так живут. Дело в себе. – Анна пыталась подобрать слова. – В том, что внутри себя нельзя переступать какую-то черту.
- Какую? – даже Стивен был озадачен.
- Да у всех свою... – Анна, в отчаянии выразить мысль, махнула рукой. – И каждый должен эту черту чувствовать. И что бы ни позволяли окружающие, через нее не переходить, потому что обратно не вернешься. От отвращения к себе. Только и будешь, что бежать. Без оглядки. От тех, кто позволил... да и от себя тоже.
Все замолчали. Лиз оторвалась от созерцания темного неба в иллюминаторе. Она напряженно смотрела на Анну, как будто пыталась заставить ту говорить дальше. Но Феликс сдаваться не желал.
- Ну позволь, но если никому ничего не вредит... И тебе все разрешают...
- А ты как болонка, да? – Анна усмехнулась.
- Какая болонка? Ты о чем?
- Ну любимая болонка хозяйки, которой даже под обеденным столом гадить разрешали. Она и гадила. Но ведь болонка-то не понимает, что вонять и завтра будет. А проблема-то в том, что иной раз и вовсе не знаешь, что получится – дерьмо или роза. Но чаще, конечно, дерьмо...
- Ах, милая моя, наивная Анна! – зазвенел голос Лиз. – Ты себе, в своей чистоте, и представить не можешь, для скольких людей что роза, что дерьмо – все равно. Лишь бы выделяло их из статистического среднего.
- Ну почему обязательно дерьмо? – только и нашел, что спросить Феликс.
- Потому что так жизнь устроена, - отрезала Лиз. – Именно, что дерьмо. А у любимой болонки мозгов нет... Или все думают, что нет, и пользуют ее, как безмозглую.
Неизвестно, до чего бы они договорились, но тут Роберто опрокинул кувшин с красным вином, стоявший на маленьком столике около лампы. Анна вскочила спасать Роберто, поднялась суета. Тут Стивен, по замысловатой цепочке ассоциаций, вспомнил, что нашел в хранилище книжку о том, как готовить какое-то особое вино и, сопровождаемый Анной и Роберто, покинул столовую. Джошуа и Хосе продолжали раздумывать над шахматной партией. Лиз и Феликс сидели на диване, Лиз хмуро молчала.
- Да ладно тебе, не дуйся. Мало ли каких глупостей наболтают. – тихо сказал Феликс.
- Да конечно, - ответ Лиз прозвучал приторно-сладко. – А Анна ведь вообще дура дурой... она же посмела пренебречь тобою... Пойду послушаю, что там Александр с Леоном затеяли.
Феликс уныло побрел за Лиз.
***
После этого вечера Лиз почти перестала появляться в столовой в обычные часы, отведенные для еды. Она ссылалась на массу дел в отделе, общаясь исключительно с Роберто. Даже с Анной практически не разговаривала. А Корабль меж тем упорно шел на юг.
Они стояли у берега Кулебры, маленького островка у восточного побережья Пуэрто-Рико. День выдался суетливый, читателей было много. В перерыве между занятиями Джошуа вышел на библиотечную палубу и увидел Лиз. Она стояла в одиночестве и с тоской смотрела на берег.
- Ты выглядишь так, словно обдумываешь план бегства, - он вовсе не хотел, чтобы она уходила, просто неуклюже пошутил.
- Ага, и все это тащить с собой? – Лиз неопределенно махнула рукой. – А завтра мы уйдем далеко в океан, откуда вовсе не выбраться.
- С Кулебры ходит паром на Большой Пуэрто-Рико, - старательно глядя в сторону, сказал Джошуа, - а из Сан Хуана можно улететь куда угодно на материк.
- У меня во второй половине дня дежурство в зале любовных романов, - как бы ни расстроена была Лиз, ей и в голову не могло прийти, что она может пренебречь работой.
- А у меня после обеда занятий нет, - все так же, в сторону, сообщил Джошуа, - я могу подежурить вместо тебя.
И, не дожидаясь ответа, пошел вдоль по палубе.
- До свидания, Джошуа, - донеслсь ему в спину.
Он провел все послеобеденное время в зале любовного чтива. Лиз так и не появилась.
Ее хватились после ужина, когда Корабль был уже в море. Обыскали библиотеку и хранилища. Почему-то только в последнюю очередь решили заглянуть в каюту. Там лежала оставленная Бобу записка, где Лиз сообщала, что решила покинуть Корабль и просила ее не искать. На Боба было больно смотреть, так он побледнел. Все прятали глаза.
Джошуа казалось, что Анна исчезла вместе с Лиз. За всю неделю, что бывшие спутники Лиз провели на Корабле до первого большого порта, она ни разу не появилась ни в столовой, ни в кают-компании. Все время проводила в хранилище, а поесть забегала прямо на камбуз к Терезе. Не вышла и попрощаться с Бобом, Феликсом и Софи. Александр передал от нее какие-то невнятные извинения.
***
Вечером они сидели за ужином, когда Тереза некстати затеяла разговор о Лиз. Что, мол, не родись красивой и прочие известные слова. Которые принято в такой ситуации говорить.
- Послушайте, Тереза, - голос Анна прозвучал неожиданно резко. Так бы могла говорить Лиз. – Не надо хоронить Лиз, хорошо? Даже если Ваша народная мудрость подсказывает это сделать. Характером Лиз можно резать стекло. Лучше пожалейте этот... осколок империи... И дурака Боба, который по недомыслию упустил самое лучшее, что случилось с ним в жизни...
- Ну уж Боб-то ей все позволял, - начала, было, Тереза.
- Она что, болонка, чтобы ей все позволять? Человек может заиграться, увлечься чем-то пустым, но блестящим... как та же болонка. Можно на это умиляться, а можно поговорить, как с равным... а не с милой игрушкой. Она ни в чьем прощении не нуждается. Кроме своего собственного...
И тут у Анны буквально брызнули слезы.
- Вы извините меня, Тереза, я не хотела грубить, - Анна быстро вышла из столовой. Александр, предприняв какую-то пантомиму – мол, пардон, сейчас – пошел следом.
- Правда, Тереза, не сердись на Анну, - Стивен попытался загладить неловкость, - я вот даже манную кашу съем. Лишнюю тарелку.
- Да чего я, не понимаю, что ли? – Тереза улыбалась без обиды. – Переживает она сильно за ту-то. А знаете что? У меня ведь новая наливка созрела!
Больше о Бобе, Софи и Феликсе никто никогда не вспоминал.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2008-04-03 05:24 pm (UTC)2. Такое осюсение, что Вы задумали что-то другое, а в последнюю минуту решили спустить на тормозах. Типа звездное небо над головой и нравственный закон внутри
no subject
Date: 2008-04-03 05:28 pm (UTC)Насчет ощущения - спасибо. Мне именно в этом рассказе хотелось создать огромный недосказанный объем. :)
no subject
Date: 2008-04-03 11:05 pm (UTC)А еще есть такое японское понятие "югэн"
no subject
Date: 2008-04-03 11:09 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 11:11 pm (UTC)Югэн - прелесть незавершенности, предполагаемого развития, недогармония. Бонсаи - апофеоз югэн.
no subject
Date: 2008-04-03 11:12 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 11:13 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 11:28 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 05:30 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 05:31 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 05:38 pm (UTC)Ладно.
Может быть, позже мне удастся прочесть другой, полный вариант :))
no subject
Date: 2008-04-03 05:41 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 06:56 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 06:58 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 07:07 pm (UTC)2. А из зала мне кричат - давай подробности! ничего такого я не кричал. Токо осюсение отметил.
3. вавку теребить - не намек ли это на фишку? Помните давний разговор?
no subject
Date: 2008-04-03 07:12 pm (UTC)Вавка это не совсем фишка. Это скорее, когда самому не ясно отношение... и думаешь-думаешь, рассматривая и перебирая все про и контра. Понимаете, по странному парадоксу унутреннего устройства - для меня это очень интересно обычно.:)
no subject
Date: 2008-04-03 07:13 pm (UTC)Возмущен Анной, если человек не хочет быть дураком среди сообщества умных, возможно он хочет быть дураком среди другого сообщества умных.:-)))))
no subject
Date: 2008-04-03 07:15 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 11:36 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-03 11:40 pm (UTC)no subject
Date: 2008-04-04 12:14 am (UTC)no subject
Date: 2008-04-04 02:25 pm (UTC)