Лиз и Боб. Софи и Феликс. (продолжение)
Apr. 3rd, 2008 11:11 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yuДля Феликса существование собственной вселенной Анны и Александа очевидным не было. Возможно, он не мыслил подобными категориями. Или вообще не задумывался о мирах других людей. Что, конечно же, было странновато для человека, пытающегося стать писателем. Впрочем, пишут же о разном.
Словом, Феликс с лихостью необыкновенной начал бить под Анну клинья. Джошуа поежился, вспомнив, как Феликс масляно-остекленевшими глазами поглядывал на Анну и Лиз, сидящих рядом на диване в кают-компании. Они были такие красивые, женственные и таких похожие. Бог его знает, какие фантазии роились при этом в голове у Феликса. Впрочем, понятно, какие. Убогие. Ничего особо нового, что бы человечество не попробовало миллиард раз. Хотя Феликсу, верно, казались верхом оригинальности и смелости..
Единственным человеком, который вообще не заметил заходов Феликса, был Александр. Похоже, ему и в голову не приходило оскорбить Анну самомалейшим подозрением. Анна же умудрилась избрать линию поведения, которая бесила Феликса максимально успешно: она не обращала на него внимания. То есть вообще. Она не кокетничала и не жеманничала, не краснела в ответ на его скользкие шуточки. Она его просто не видела. Несчастный Феликс не знал, как это расценивать. Если бы Анна , не сдержавшись, выказала неприязнь, он бы решил, что ага... хоть какие-то чувства. Но она не замечала его авансов, причем не подчеркнуто, а так... невзначай. Как не обращают внимания на комара – неприятно, конечно, но и не мешает особо. Лиз наблюдала потуги Феликса с понимающей улыбкой. Впрочем, довольно скоро эта улыбка стала опасно напоминать гримасу презрения.
А Феликс, тем временем, продолжал себе нравиться. Однажды в кают-компании затеялся странный разговор о научном прошлом Леона и Александра. Анна почти не участвовала, но видно было, что вслушивается внимательно. Так вот, в какой-то момент Леон и Александр вдруг как-то дружно сошлись во мнении, что любой неплохой ученый, после того, как юношеское представление о собственной гениальности слегка поистерлось, сталкивается с фактом, что вокруг него оказывается очень много народу гораздо талантливее и умнее. А дальше – твой выбор: или уходить или жить с сознанием этого.
- Мне кажется, это довольно общая проблема, - неожиданно вмешалась Анна, смеясь. – Каждый выбирает для себя сам – быть самым умным среди дураков, или самым глупым среди умных.
Публика немножко пошумела, Анну обвиняли в максимализме, утрировании и злокачественном искажении действительности. Анна хихикала, отбивалась, а когда не хватало слов, строила забавные рожицы.
- Не понимаю я этой проблемы, - сказал Феликс, отрываясь от какого-то перешептывания с Лиз, - я вот всегда выбирал для себя такое общество и такую ситуацию, чтобы быть самым умным среди умных.
Джошуа замер, вглядывась в лицо Феликса. Бывает, человек пошутит так виртуозно, что даже кажется, что он убийственно серьезен. Но Феликс, похоже, не шутил, он действительно сказал то, что думал. Лиз уставилась на него и даже слегка отодвинулась. Роберто немузыкально всхрюкнул, быстро выхватил носовой платок и начал старательно сморкаться. Анна застыла, как заколдованная.
- Ну ты сказал... – задумчиво подытожил общее молчание Александр.
- А что такого? – Феликс действительно не понимал, что тут такого.
- И где ты берешь таких умных? – Лиз рассматривала Феликса внимательно, как будто впервые видела. Ей только лорнета для полноты картины не хватало.
- Лиз, а ведь в чем-то Феликс прав, - Роберто осторожно подбирал слова. – Все ведь зависит от того, как дать определение данному конкретному индивидууму. Можно дураком назвать, а можно умным. Все относительно...
- Ну да, - отмерла Анна, - абсолютной же глупости не существует... Я надеюсь, - добавила она с сомнением.
Беседа понеслась дальше. Мнения насчет существования абсолютной глупости разделились. О высказывании Феликса забыли. Только Анна нет-нет да поглядывала на него с потаенным испугом.
Джошуа задумался, глядя в камин. Когда все поехало вкривь и вкось? Он не мог сказать точно. Конечно, назревало исподволь. Лиз стала реже появляться в кают-компании по вечерам, ссылаясь на работу. Уже не улыбалась шуточкам Феликса, а лишь отводила глаза, словно в раздражении. Но мало ли... Джошуа все еще казалось, что это просто настроение, к тому же погода не баловала – летом они всегда ходили в высоких северных широтах.
Лиз потихоньку начала отодвигаться от остальных троих, что-то зрело у нее в душе, чего она, возможно, и сама еще не понимала. Джошуа удивлялся, как она страстно и самозабвенно работает. Она наконец-то привела хоть в какую-то систему французский отдел, известный своей хаотичностью. Там все кувырком было, с тех пор, как сбежал романтичный Жильберт, павший жертвой микронезийской танцовщицы с непроизносимым именем.
Когда все изменилось так, что всем стало очевидно? Наверное вечером, после празднования 4 июля. День был суматошный, отошли от берега довольно поздно. Суетились, накрывали большие столы, выставленные прямо на палубе. Тереза волновалась, у нее там что-то подгорело или наоборот, было сырым. А тут еще налетел довольно прохладный ветер, дамы начали дрожать в своих легких платьях, накинули куртки. Роберто сел в ящик с петардами и передавил половину, а остальные летели не туда, куда следовало. Словом, нормальный такой День Независимости в сумасшедшем доме. Все штатно, и все довольны.
Часов около десяти, народ потихоньку разбрелся кто куда. Кто помоложе затеяли танцы на корме, несмотря на ставший пронзительным ветер. Кто-то ушел книжки почитать на досуге. Александр потащил в малую кают-компанию свою гитару, собираясь попеть песенок. Леон было оглянулся на Лиз, но увидев, что около той крутится неуемный Феликс, побрел вслед за Александром.
Лиз и Анна замерзли и пожелали быстренько попить кофе, поэтому привычная компания, исключая гитаристов, оказалась в столовой.. Как получилось, что они стали вдруг обсуждать проблемы религиозных запретов? Вроде бы Стивен решил поделиться: видел в какой-то книжке, за какие грехи следует быть подвергнутым каким наказаниям в разных конфессиях. Грехом считалось почти все допустимое с точки зрения современного человека. Все благодушно ужасались, смеялись и подсчитывали сколько дней отсидки им полагается за самые обычные действия.
(окончание, как всегда, следует неотвратимо)
Словом, Феликс с лихостью необыкновенной начал бить под Анну клинья. Джошуа поежился, вспомнив, как Феликс масляно-остекленевшими глазами поглядывал на Анну и Лиз, сидящих рядом на диване в кают-компании. Они были такие красивые, женственные и таких похожие. Бог его знает, какие фантазии роились при этом в голове у Феликса. Впрочем, понятно, какие. Убогие. Ничего особо нового, что бы человечество не попробовало миллиард раз. Хотя Феликсу, верно, казались верхом оригинальности и смелости..
Единственным человеком, который вообще не заметил заходов Феликса, был Александр. Похоже, ему и в голову не приходило оскорбить Анну самомалейшим подозрением. Анна же умудрилась избрать линию поведения, которая бесила Феликса максимально успешно: она не обращала на него внимания. То есть вообще. Она не кокетничала и не жеманничала, не краснела в ответ на его скользкие шуточки. Она его просто не видела. Несчастный Феликс не знал, как это расценивать. Если бы Анна , не сдержавшись, выказала неприязнь, он бы решил, что ага... хоть какие-то чувства. Но она не замечала его авансов, причем не подчеркнуто, а так... невзначай. Как не обращают внимания на комара – неприятно, конечно, но и не мешает особо. Лиз наблюдала потуги Феликса с понимающей улыбкой. Впрочем, довольно скоро эта улыбка стала опасно напоминать гримасу презрения.
А Феликс, тем временем, продолжал себе нравиться. Однажды в кают-компании затеялся странный разговор о научном прошлом Леона и Александра. Анна почти не участвовала, но видно было, что вслушивается внимательно. Так вот, в какой-то момент Леон и Александр вдруг как-то дружно сошлись во мнении, что любой неплохой ученый, после того, как юношеское представление о собственной гениальности слегка поистерлось, сталкивается с фактом, что вокруг него оказывается очень много народу гораздо талантливее и умнее. А дальше – твой выбор: или уходить или жить с сознанием этого.
- Мне кажется, это довольно общая проблема, - неожиданно вмешалась Анна, смеясь. – Каждый выбирает для себя сам – быть самым умным среди дураков, или самым глупым среди умных.
Публика немножко пошумела, Анну обвиняли в максимализме, утрировании и злокачественном искажении действительности. Анна хихикала, отбивалась, а когда не хватало слов, строила забавные рожицы.
- Не понимаю я этой проблемы, - сказал Феликс, отрываясь от какого-то перешептывания с Лиз, - я вот всегда выбирал для себя такое общество и такую ситуацию, чтобы быть самым умным среди умных.
Джошуа замер, вглядывась в лицо Феликса. Бывает, человек пошутит так виртуозно, что даже кажется, что он убийственно серьезен. Но Феликс, похоже, не шутил, он действительно сказал то, что думал. Лиз уставилась на него и даже слегка отодвинулась. Роберто немузыкально всхрюкнул, быстро выхватил носовой платок и начал старательно сморкаться. Анна застыла, как заколдованная.
- Ну ты сказал... – задумчиво подытожил общее молчание Александр.
- А что такого? – Феликс действительно не понимал, что тут такого.
- И где ты берешь таких умных? – Лиз рассматривала Феликса внимательно, как будто впервые видела. Ей только лорнета для полноты картины не хватало.
- Лиз, а ведь в чем-то Феликс прав, - Роберто осторожно подбирал слова. – Все ведь зависит от того, как дать определение данному конкретному индивидууму. Можно дураком назвать, а можно умным. Все относительно...
- Ну да, - отмерла Анна, - абсолютной же глупости не существует... Я надеюсь, - добавила она с сомнением.
Беседа понеслась дальше. Мнения насчет существования абсолютной глупости разделились. О высказывании Феликса забыли. Только Анна нет-нет да поглядывала на него с потаенным испугом.
Джошуа задумался, глядя в камин. Когда все поехало вкривь и вкось? Он не мог сказать точно. Конечно, назревало исподволь. Лиз стала реже появляться в кают-компании по вечерам, ссылаясь на работу. Уже не улыбалась шуточкам Феликса, а лишь отводила глаза, словно в раздражении. Но мало ли... Джошуа все еще казалось, что это просто настроение, к тому же погода не баловала – летом они всегда ходили в высоких северных широтах.
Лиз потихоньку начала отодвигаться от остальных троих, что-то зрело у нее в душе, чего она, возможно, и сама еще не понимала. Джошуа удивлялся, как она страстно и самозабвенно работает. Она наконец-то привела хоть в какую-то систему французский отдел, известный своей хаотичностью. Там все кувырком было, с тех пор, как сбежал романтичный Жильберт, павший жертвой микронезийской танцовщицы с непроизносимым именем.
Когда все изменилось так, что всем стало очевидно? Наверное вечером, после празднования 4 июля. День был суматошный, отошли от берега довольно поздно. Суетились, накрывали большие столы, выставленные прямо на палубе. Тереза волновалась, у нее там что-то подгорело или наоборот, было сырым. А тут еще налетел довольно прохладный ветер, дамы начали дрожать в своих легких платьях, накинули куртки. Роберто сел в ящик с петардами и передавил половину, а остальные летели не туда, куда следовало. Словом, нормальный такой День Независимости в сумасшедшем доме. Все штатно, и все довольны.
Часов около десяти, народ потихоньку разбрелся кто куда. Кто помоложе затеяли танцы на корме, несмотря на ставший пронзительным ветер. Кто-то ушел книжки почитать на досуге. Александр потащил в малую кают-компанию свою гитару, собираясь попеть песенок. Леон было оглянулся на Лиз, но увидев, что около той крутится неуемный Феликс, побрел вслед за Александром.
Лиз и Анна замерзли и пожелали быстренько попить кофе, поэтому привычная компания, исключая гитаристов, оказалась в столовой.. Как получилось, что они стали вдруг обсуждать проблемы религиозных запретов? Вроде бы Стивен решил поделиться: видел в какой-то книжке, за какие грехи следует быть подвергнутым каким наказаниям в разных конфессиях. Грехом считалось почти все допустимое с точки зрения современного человека. Все благодушно ужасались, смеялись и подсчитывали сколько дней отсидки им полагается за самые обычные действия.
(окончание, как всегда, следует неотвратимо)
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2008-04-03 03:48 pm (UTC)быть самым умным среди дураков, или самым глупым среди умных
Стремительным домкратом нахлынули сразу две аллюзии:
1. Теорема о лексикографическом разложении многочленов.
2. — Пошлите лучших из лучших!
— Лучшие из лучших зализывают раны.
— Пошлите лучших из худших! (С)
no subject
Date: 2008-04-03 03:50 pm (UTC)