Пепельница -7
Mar. 16th, 2009 09:34 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yuК нашем безумной компании присоединился Строллер! И написал две части. Итак, предыдущие серии находятся тут:
http://kisochka-yu.livejournal.com/64125.html
http://tandem-bike.livejournal.com/104224.html
http://kisochka-yu.livejournal.com/64425.html
http://tandem-bike.livejournal.com/105116.html
http://stroler.livejournal.com/514990.html
http://stroler.livejournal.com/515156.html
Пепельница- 7
Сара, жена профессора Семена Когана, получила пепельницу в качестве социальной взятки от одной богемной приятельницы, страстно желавшей проникнуть в хороший свет. Сара полюбила пепельницу моментально за подпись на донышке, потому что вообще очень любила все авторское. Ни она, ни ее муж никогда не курили, а Сема был полным абстинентом – еще и не пил никакого алкоголя. Старые друзья, знавшие его по России, любили цитировать фразу, якобы им сказанную:
- Не понимаю, если людям так уж надо пить водку, то почему нельзя придумать напиток, столь же отвратительный на вкус, но хотя бы не приводящий к опьянению?
Скорей всего, это был просто подходящий к случаю анекдот. Сема прибыл в Америку более тридцати лет назад, просидев полагающийся срок в Италии. Полный ответственности за своих трех женщин – жену Сару и двух крошечных дочек.Если жизнь требовала от него жертв, он шел на жертвы с рогатиной.
Молодой доктор наук, он начал с работы в небольшой пиццерии, откуда, впрочем, был быстро выгнан, потому что слишком толсто резал помидоры. Но тут вовремя подоспело счастье – должность с неприличным названием постдок в Детройте, штат Мичиган. Сема получил свой шанс, которым воспользовался на всю катушку. Ему понадобилось десять лет, чтобы из постдока в Детройте, штат Мичиган, вырасти в полного профессора старого университета под Бостоном. Причем, профессора с очень большими грантами.
Сара тоже без дела не сидела, она нашла себя в театральном искусстве, поскольку прежняя профессия – инженер чего-то там - ее никогда не вдохновляла. В Америке она закончила неимоверное количество режиссерских курсов, открытых во всех университетах специально для жен профессоров. К моменту появления в моем рассказе, Сара слегка преподавала на четверть ставки что-то о науке режиссуры и раз в год ставила за счет Семы небольшие спектакли в одном из подразделений университетского театра. Спектакли нельзя было даже назвать ужасными, поскольку они отличались крайней невразумительностью во всем. Зрители традиционно отсутствовали. Только в дальнем углу дрых беспробудным сном дух собаки Качалова.
На свои большие грантовые деньги Сема имел возможность приглашать на полгодика визитеров из России. С ними было немало хлопот, но пользы все-таки ощутимо больше. В тот холодный и снежный январь к ним приехал Валера, некрупный бородатый и необыкновенно талантливый гном. Секретарша Дженнифер, раздолбаистая разведенка неопределенного возраста от тридцати до пятидесяти с шипастой татуированной розой в вырезе блузки, сняла для Валеры гулкую страшную квартиру о трех спальнях в дряхлом доме неподалеку от университета.
Ежели кто не в курсе, то квартиры в Америке сдаются, как правило, без мебели, да и вообще без каких-либо следов человеческого пребывания. Только в кухне щерится комфорками ободранная плита, да тарахтит, как автомат Калашникова, холодильник грязно-желтого цвета, уродливое порождение концерна «Дженерал Электрик».
Сара традиционно принимала участие в визитерах мужа. Она одаривала их советами из сокровищницы своего бесценного опыта. К сожалению, люди все встречались неблагодарные, и упорно не желали покупать еду в магазинах органической пищи, а постельное белье – в «Блумингдейлс». Публика часто вообще обходилась во время визитов без постельного белья, заворачиваясь в спальный мешок, приобретенный в ближайшем «Волмарте».
Валера был столь же равнодушен к комфорту, как и все его предшественники. Но, возможно, более наивен. Профессиональный талант часто уживается с потрясающей житейской несуразностью. Поэтому он попросил радушную Сару помочь ему обжить хотя бы часть идиотического жилища. Обживать имело смысл только кусочек трамваеобразной гостиной, где находился единственный на всю квартиру обогреватель. В остальных комнатах дыхание сворачивалось морозным туманом.
Сара радостно покивала всем незначительным тельцем, и, сказав, « я знаю, чем тебе помочь», исчезла в недрах своего лощеного дома. Вскоре она вернулась, неся в руках столь необходимые, для жизни любого человека, вещи: серебряную солонку и огромную стеклянную пепельницу.
- Только, пожалуйста, не разбей пепельницу! – напутствовала она озадаченного Валеру. – Видишь, это авторская вещь, тут имя художника.
Валера, в глубине души надеявшийся на пару старых чашек и надувной матрас, с философским спокойствием принял щедрый дар и потащился домой по щиколотку в мокром снегу. Пропасть Валере, конечно же, не дали. Семины аспиранты, моментально потянувшиеся к светлому и талантливому гному, притащили ему старое одеяло, пару каменных подушек, щербатую кастрюльку, а к ней и гнутых вилок-ложек без счету. Прибыл и вожделенный надувной матрас, под утро проседавший до полу. Ну так что с того? Все равно почти пора вставать.
А через несколько дней сам Валера, став уже совсем старожилом Америки, привез с ближайшей мусорки колченогий журнальный столик и роскошное зеркало в цветочном окладе. Вещи были тяжелые, поэтому для мебельной перевозки Валера украл у ближайшего супермаркета тележку. Она потом так и стояла перед его домом для всяких неожиданных нужд. Словом, он быстро привык к Америке и лучился довольством и счастьем, как и во всяком другом месте, куда его забрасывала жизнь.
Валера курил много, очень много. Половину его небольшого чемодана занимали блоки сигарет «Золотая Ява». Конечно, на несколько месяцев не запасешься, но хоть на какое-то время! Это было единственное проявление Валериной хозяйственности. Он любил работать по ночам, за низким колченогим столиком, сидя на одной из каменных подушек. Пепельница, достаточно емкая, так что бычки не переливаются через край после двух часов работы, коробка с дешевым красным вином и блокноты, исписанные фомулами – ну что еще нужно человеку для счастья? А за окном – американский городок, настолько старинный, что улочки там пересекаются не под прямым углом.
Но стол был колченог, а Валера криворук. Это должно было произойти рано или поздно. Пепельница упала на металлический лист, подпиравший обогреватель, и от чудища авторской работы откололся один из зелено-лиловых лепестков. Валера пожал плечами, собрал бычки, полюбовался красивым осколком, переливами зеленого и лилового. Полюбовался, да и сунул лепесток в карман куртки. А неделю спустя, ветреным промозглым днем, гуляя с компанией аспирантов вдоль океана, Валера зашвырнул этот осколок в прибрежные волны. Даже сам не заметил, когда. Поскольку был занят обсуждением какой-то задачи.
Через положенное время визит Валеры подошел к концу, и он засобирался дальше – не домой, нет, а в следующую научную шабашку, теперь уже в Израиль. Он вернул аспирантам одеяло- кастрюльку-подушки и даже осчастливил кого-то зеркалом и колченогим столиком. Честно принес Семе серебряную солонку и пепельницу с отбитым лепестком. Попросил передать Саре его, Валерины, глубокие извинения. Сема пожал плечами и неожиданно предложил:
- Слушай, да выброси ты эту пепельницу с глаз долой. Авось, она и не вспомнит, у нас этого барахла полный дом, ступить негде!
- Но тут же подпись художника, - опять-таки честно повинился Валера.
- Ну и что? Как будто она имеет хоть какое-то представление об этом художнике, кроме его подписи... Выкинь говорю, или, хочешь, я сам выкину? – и тут они отвлеклись. Принялись обсуждать результаты Валериной работы и перспективы будущих визитов.
Но Валере стало жаль удобной пепельницы. К тому же, его багаж отощал на большой объем выкуренных сигарет. Он завернул пепельницу в клетчатую рубашку и аккуратно пристроил в углу чемодана. «Выкинуть я ее и в Израиле смогу, - подумал Валера, - пусть бедняжка мир посмотрит.»
http://kisochka-yu.livejournal.com/64125.html
http://tandem-bike.livejournal.com/104224.html
http://kisochka-yu.livejournal.com/64425.html
http://tandem-bike.livejournal.com/105116.html
http://stroler.livejournal.com/514990.html
http://stroler.livejournal.com/515156.html
Пепельница- 7
Сара, жена профессора Семена Когана, получила пепельницу в качестве социальной взятки от одной богемной приятельницы, страстно желавшей проникнуть в хороший свет. Сара полюбила пепельницу моментально за подпись на донышке, потому что вообще очень любила все авторское. Ни она, ни ее муж никогда не курили, а Сема был полным абстинентом – еще и не пил никакого алкоголя. Старые друзья, знавшие его по России, любили цитировать фразу, якобы им сказанную:
- Не понимаю, если людям так уж надо пить водку, то почему нельзя придумать напиток, столь же отвратительный на вкус, но хотя бы не приводящий к опьянению?
Скорей всего, это был просто подходящий к случаю анекдот. Сема прибыл в Америку более тридцати лет назад, просидев полагающийся срок в Италии. Полный ответственности за своих трех женщин – жену Сару и двух крошечных дочек.Если жизнь требовала от него жертв, он шел на жертвы с рогатиной.
Молодой доктор наук, он начал с работы в небольшой пиццерии, откуда, впрочем, был быстро выгнан, потому что слишком толсто резал помидоры. Но тут вовремя подоспело счастье – должность с неприличным названием постдок в Детройте, штат Мичиган. Сема получил свой шанс, которым воспользовался на всю катушку. Ему понадобилось десять лет, чтобы из постдока в Детройте, штат Мичиган, вырасти в полного профессора старого университета под Бостоном. Причем, профессора с очень большими грантами.
Сара тоже без дела не сидела, она нашла себя в театральном искусстве, поскольку прежняя профессия – инженер чего-то там - ее никогда не вдохновляла. В Америке она закончила неимоверное количество режиссерских курсов, открытых во всех университетах специально для жен профессоров. К моменту появления в моем рассказе, Сара слегка преподавала на четверть ставки что-то о науке режиссуры и раз в год ставила за счет Семы небольшие спектакли в одном из подразделений университетского театра. Спектакли нельзя было даже назвать ужасными, поскольку они отличались крайней невразумительностью во всем. Зрители традиционно отсутствовали. Только в дальнем углу дрых беспробудным сном дух собаки Качалова.
На свои большие грантовые деньги Сема имел возможность приглашать на полгодика визитеров из России. С ними было немало хлопот, но пользы все-таки ощутимо больше. В тот холодный и снежный январь к ним приехал Валера, некрупный бородатый и необыкновенно талантливый гном. Секретарша Дженнифер, раздолбаистая разведенка неопределенного возраста от тридцати до пятидесяти с шипастой татуированной розой в вырезе блузки, сняла для Валеры гулкую страшную квартиру о трех спальнях в дряхлом доме неподалеку от университета.
Ежели кто не в курсе, то квартиры в Америке сдаются, как правило, без мебели, да и вообще без каких-либо следов человеческого пребывания. Только в кухне щерится комфорками ободранная плита, да тарахтит, как автомат Калашникова, холодильник грязно-желтого цвета, уродливое порождение концерна «Дженерал Электрик».
Сара традиционно принимала участие в визитерах мужа. Она одаривала их советами из сокровищницы своего бесценного опыта. К сожалению, люди все встречались неблагодарные, и упорно не желали покупать еду в магазинах органической пищи, а постельное белье – в «Блумингдейлс». Публика часто вообще обходилась во время визитов без постельного белья, заворачиваясь в спальный мешок, приобретенный в ближайшем «Волмарте».
Валера был столь же равнодушен к комфорту, как и все его предшественники. Но, возможно, более наивен. Профессиональный талант часто уживается с потрясающей житейской несуразностью. Поэтому он попросил радушную Сару помочь ему обжить хотя бы часть идиотического жилища. Обживать имело смысл только кусочек трамваеобразной гостиной, где находился единственный на всю квартиру обогреватель. В остальных комнатах дыхание сворачивалось морозным туманом.
Сара радостно покивала всем незначительным тельцем, и, сказав, « я знаю, чем тебе помочь», исчезла в недрах своего лощеного дома. Вскоре она вернулась, неся в руках столь необходимые, для жизни любого человека, вещи: серебряную солонку и огромную стеклянную пепельницу.
- Только, пожалуйста, не разбей пепельницу! – напутствовала она озадаченного Валеру. – Видишь, это авторская вещь, тут имя художника.
Валера, в глубине души надеявшийся на пару старых чашек и надувной матрас, с философским спокойствием принял щедрый дар и потащился домой по щиколотку в мокром снегу. Пропасть Валере, конечно же, не дали. Семины аспиранты, моментально потянувшиеся к светлому и талантливому гному, притащили ему старое одеяло, пару каменных подушек, щербатую кастрюльку, а к ней и гнутых вилок-ложек без счету. Прибыл и вожделенный надувной матрас, под утро проседавший до полу. Ну так что с того? Все равно почти пора вставать.
А через несколько дней сам Валера, став уже совсем старожилом Америки, привез с ближайшей мусорки колченогий журнальный столик и роскошное зеркало в цветочном окладе. Вещи были тяжелые, поэтому для мебельной перевозки Валера украл у ближайшего супермаркета тележку. Она потом так и стояла перед его домом для всяких неожиданных нужд. Словом, он быстро привык к Америке и лучился довольством и счастьем, как и во всяком другом месте, куда его забрасывала жизнь.
Валера курил много, очень много. Половину его небольшого чемодана занимали блоки сигарет «Золотая Ява». Конечно, на несколько месяцев не запасешься, но хоть на какое-то время! Это было единственное проявление Валериной хозяйственности. Он любил работать по ночам, за низким колченогим столиком, сидя на одной из каменных подушек. Пепельница, достаточно емкая, так что бычки не переливаются через край после двух часов работы, коробка с дешевым красным вином и блокноты, исписанные фомулами – ну что еще нужно человеку для счастья? А за окном – американский городок, настолько старинный, что улочки там пересекаются не под прямым углом.
Но стол был колченог, а Валера криворук. Это должно было произойти рано или поздно. Пепельница упала на металлический лист, подпиравший обогреватель, и от чудища авторской работы откололся один из зелено-лиловых лепестков. Валера пожал плечами, собрал бычки, полюбовался красивым осколком, переливами зеленого и лилового. Полюбовался, да и сунул лепесток в карман куртки. А неделю спустя, ветреным промозглым днем, гуляя с компанией аспирантов вдоль океана, Валера зашвырнул этот осколок в прибрежные волны. Даже сам не заметил, когда. Поскольку был занят обсуждением какой-то задачи.
Через положенное время визит Валеры подошел к концу, и он засобирался дальше – не домой, нет, а в следующую научную шабашку, теперь уже в Израиль. Он вернул аспирантам одеяло- кастрюльку-подушки и даже осчастливил кого-то зеркалом и колченогим столиком. Честно принес Семе серебряную солонку и пепельницу с отбитым лепестком. Попросил передать Саре его, Валерины, глубокие извинения. Сема пожал плечами и неожиданно предложил:
- Слушай, да выброси ты эту пепельницу с глаз долой. Авось, она и не вспомнит, у нас этого барахла полный дом, ступить негде!
- Но тут же подпись художника, - опять-таки честно повинился Валера.
- Ну и что? Как будто она имеет хоть какое-то представление об этом художнике, кроме его подписи... Выкинь говорю, или, хочешь, я сам выкину? – и тут они отвлеклись. Принялись обсуждать результаты Валериной работы и перспективы будущих визитов.
Но Валере стало жаль удобной пепельницы. К тому же, его багаж отощал на большой объем выкуренных сигарет. Он завернул пепельницу в клетчатую рубашку и аккуратно пристроил в углу чемодана. «Выкинуть я ее и в Израиле смогу, - подумал Валера, - пусть бедняжка мир посмотрит.»
