Пепельница- 3
Mar. 13th, 2009 10:17 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yuПепельница- 1: http://kisochka-yu.livejournal.com/64125.html
Пепельница-2: http://tandem-bike.livejournal.com/104224.html
Удивительно, как моментально расслаивается любая группа людей на еще более мелкие компоненты. Внутри каждого подмножества устанавливаются свои неписаные правила, приоритеты и даже своя собственная мода. Ната не принадлежала местному бомонду. Лизино приятельство с ней рассматривалось высшим светом как знак исключительной Лизиной демократичности. Каприз, на который имеет право светская дама с устойчивым положением.
Ната была крупная и домашняя, а ее муж Игорь, наоборот, маленький и дикий. Злые языки говорили, что он похож на Натиного детеныша. Он играл на гитаре и пел. Песни Гоши не оставляли никакой надежды на проникновение пары в бомонд. Свет любил песни с мелодичным туманцем, которые можно было нежно мяукать, а Гоша пел громко, асфальтово, и почти что рвал струны в исполнительских корчах. Это было не комильфо.
Гоша приехал в Америку не по беженству, а по рабочей визе, и его отношения с новой родиной носили спокойный деловой характер товар-деньги-товар. Никакой особой необходимости в непрерывных любовных клятвах к обретенному месту жительства он не испытывал. До Америки он жил в разных странах Европы и привык относиться к переносу тушки в пространстве с философским спокойствием.
Но однажды Нате все-таки пришлось принимать у себя бомонд. Этот вечер она впоследствии часто вспоминала с доброй улыбкой. Она умела ценить приобретенный опыт.
На Восточное побережье заявился довольно известный бард, Михаил Днепровский. С Гошей его связывала давняя дружба, поэтому никаких вопросов с поселением не было: конечно же, у Наты и Гоши. А надо ж тому случиться, что на заре своей карьеры, будучи лет восемнадцати от роду, Днепровский написал несколько нежных песен, которые бомонд любил исполнять, подпивши. В результате, после концерта свет снизошел до визита в Натин дом.
Ната крутилась на кухне, пытаясь всех накормить и напоить. Ее небольшой и очень скромный дом наполнился дамами, одетыми по-выходному. Мода бомонда тогда диктовала перекинутые через одно плечо шарфы, обширные панталоны слегка за колено и вечерние шлепанцы на острых каблуках. Ната всегда думала, что подобная обувь уместна разве что в будуаре. Гостиная, полная шарфов и каблуков, выглядела как гарем султана, тяготеющего к еврейкам.
Прибыли Днепровский с Гошей, а вслед за ними и король местного бомонда, поэт Нимфомантов, в простоте называемый Нимфа, со своей женою Людочкой. Ее шарф был поярче, бирюзовым, так же как и шлепанцы. Она старательно несла в идеально изогнутых бровях остатки былой красоты.
Гости живописно раскинулись вокруг камина, барда усадили на кофейный столик. Ната едва успела спасти от разбития и утащить в кухню зелено-лиловую пепельницу, в которую уже набросали тонких длинных окурков в губной помаде. Нимфа интуитивно занял место в центре композиции и со вниманием склонил породистую голову.
Поначалу все шло замечательно: Днепровский послушно исполнял из старого и мяукал вполне убедительно. Но было слишком много водки и вина. Гостя из Метрополии сорвало и понесло, светский вечер полетел ко всем чертям. Вместо изысканного разговора, перемежающегося песнями Днепровского и стихами местных поэтов – а концентрация пишущих людей в бомонде очень высока, сравнима только с концентрацией программистов – свет получил разухабистый перфоманс, который был бы очень уместен в былой котельной или дворницкой. Нимфа было заикнулся насчет своего последнего сборника, изданного артелью «Напрасный труд» за собственный счет поэта, но его слова были прерваны и сметены ураганными аккордами.
Для Наты места в гостиной не нашлось, поэтому она с интересом прислушивалась из кухни к происходящему, периодически высовывая нос, чтобы окинуть взором ошарашенный бомонд и лично Нимфу, полного бледного гнева. К тому же она была занята: яростно, но незлобиво отбивалась от приставаний особо пьяноватого гостя, которого про себя окрестила Полосатое Стекло. Поскольку он был пьян в стекло и в полосатой рубашке. Полосатое Стекло никак не могло уразуметь, почему ему не отдаются прямо на кухонном полу. Для него оказаться с женщиной в отдельном помещении имело тот же смысл, что и для кролика, посаженного в одну клетку с крольчихой.
Борьба с Полосатым Стеклом была благополучно прервана появлением жены Нимфы. Приподняв идеальные брови еще выше, она оглядела Нату с головы до ног и пропела:
- Милочка, а сделайте-ка мне чаю.
Ната почувствовала, что сейчас лопнет от смеха. Она присела в быстром книксене и ответила:
- Сию минуту, барыня.
Нимфина жена несколько побледнела лицом прямо под пудрой. Словом, вечер удался. Он закончился сам собой: бард Днепровский порвал струну, а сменить ее уже не мог, потому что был пьян. Он снял покойную струну, аккуратно свил ее в клубочек и презентовал Нимфе со словами:
- Вот, повесь над камином – это, брат, струна барда Днепровского. Теперь у тебя есть, чем гордиться.
После чего гости как-то очень быстро сгинули. Гоша прощался с ними на улице, когда Днепровский зашел на кухню.
- Натка, а пожрать что-нибудь осталось? А то я только пил, а поесть не успел.
- Вот оливье, сейчас положу. – Ната поставила на кухонный стол большую кастрюлю и на секунду отвлеклась, достать тарелку.
-Да ну еще, тарелки... – устало пробормотал Днепровский. И, не успела Ната среагировать, как он навалил оливье в стеклянную пепельницу.
- Ну Миша, ну что ты, я же ее даже от пепла не вымыла!
- А... плевать, хороший оливье, молодец, Натка... – сказал Днепровский и немедленно заснул.
***
А спустя еще полгода Гоша получил лабораторию в Новой Зеландии. Они продали домик, раздали все движимое имущество и отправилась в новую страну с двумя чемоданами и гитарой. Ната смеялась, говоря, что страны меняются, а количество чемоданов при переезде остается прежним.
Красивую стеклянную пепельницу вместе с тремя керамическими горшочками для французского лукового супа она подарила их лучшему другу, Андрюше, холостяку, ехиде и умнице. Чтобы придать его берлоге немножко уюта.
Пепельница-2: http://tandem-bike.livejournal.com/104224.html
Удивительно, как моментально расслаивается любая группа людей на еще более мелкие компоненты. Внутри каждого подмножества устанавливаются свои неписаные правила, приоритеты и даже своя собственная мода. Ната не принадлежала местному бомонду. Лизино приятельство с ней рассматривалось высшим светом как знак исключительной Лизиной демократичности. Каприз, на который имеет право светская дама с устойчивым положением.
Ната была крупная и домашняя, а ее муж Игорь, наоборот, маленький и дикий. Злые языки говорили, что он похож на Натиного детеныша. Он играл на гитаре и пел. Песни Гоши не оставляли никакой надежды на проникновение пары в бомонд. Свет любил песни с мелодичным туманцем, которые можно было нежно мяукать, а Гоша пел громко, асфальтово, и почти что рвал струны в исполнительских корчах. Это было не комильфо.
Гоша приехал в Америку не по беженству, а по рабочей визе, и его отношения с новой родиной носили спокойный деловой характер товар-деньги-товар. Никакой особой необходимости в непрерывных любовных клятвах к обретенному месту жительства он не испытывал. До Америки он жил в разных странах Европы и привык относиться к переносу тушки в пространстве с философским спокойствием.
Но однажды Нате все-таки пришлось принимать у себя бомонд. Этот вечер она впоследствии часто вспоминала с доброй улыбкой. Она умела ценить приобретенный опыт.
На Восточное побережье заявился довольно известный бард, Михаил Днепровский. С Гошей его связывала давняя дружба, поэтому никаких вопросов с поселением не было: конечно же, у Наты и Гоши. А надо ж тому случиться, что на заре своей карьеры, будучи лет восемнадцати от роду, Днепровский написал несколько нежных песен, которые бомонд любил исполнять, подпивши. В результате, после концерта свет снизошел до визита в Натин дом.
Ната крутилась на кухне, пытаясь всех накормить и напоить. Ее небольшой и очень скромный дом наполнился дамами, одетыми по-выходному. Мода бомонда тогда диктовала перекинутые через одно плечо шарфы, обширные панталоны слегка за колено и вечерние шлепанцы на острых каблуках. Ната всегда думала, что подобная обувь уместна разве что в будуаре. Гостиная, полная шарфов и каблуков, выглядела как гарем султана, тяготеющего к еврейкам.
Прибыли Днепровский с Гошей, а вслед за ними и король местного бомонда, поэт Нимфомантов, в простоте называемый Нимфа, со своей женою Людочкой. Ее шарф был поярче, бирюзовым, так же как и шлепанцы. Она старательно несла в идеально изогнутых бровях остатки былой красоты.
Гости живописно раскинулись вокруг камина, барда усадили на кофейный столик. Ната едва успела спасти от разбития и утащить в кухню зелено-лиловую пепельницу, в которую уже набросали тонких длинных окурков в губной помаде. Нимфа интуитивно занял место в центре композиции и со вниманием склонил породистую голову.
Поначалу все шло замечательно: Днепровский послушно исполнял из старого и мяукал вполне убедительно. Но было слишком много водки и вина. Гостя из Метрополии сорвало и понесло, светский вечер полетел ко всем чертям. Вместо изысканного разговора, перемежающегося песнями Днепровского и стихами местных поэтов – а концентрация пишущих людей в бомонде очень высока, сравнима только с концентрацией программистов – свет получил разухабистый перфоманс, который был бы очень уместен в былой котельной или дворницкой. Нимфа было заикнулся насчет своего последнего сборника, изданного артелью «Напрасный труд» за собственный счет поэта, но его слова были прерваны и сметены ураганными аккордами.
Для Наты места в гостиной не нашлось, поэтому она с интересом прислушивалась из кухни к происходящему, периодически высовывая нос, чтобы окинуть взором ошарашенный бомонд и лично Нимфу, полного бледного гнева. К тому же она была занята: яростно, но незлобиво отбивалась от приставаний особо пьяноватого гостя, которого про себя окрестила Полосатое Стекло. Поскольку он был пьян в стекло и в полосатой рубашке. Полосатое Стекло никак не могло уразуметь, почему ему не отдаются прямо на кухонном полу. Для него оказаться с женщиной в отдельном помещении имело тот же смысл, что и для кролика, посаженного в одну клетку с крольчихой.
Борьба с Полосатым Стеклом была благополучно прервана появлением жены Нимфы. Приподняв идеальные брови еще выше, она оглядела Нату с головы до ног и пропела:
- Милочка, а сделайте-ка мне чаю.
Ната почувствовала, что сейчас лопнет от смеха. Она присела в быстром книксене и ответила:
- Сию минуту, барыня.
Нимфина жена несколько побледнела лицом прямо под пудрой. Словом, вечер удался. Он закончился сам собой: бард Днепровский порвал струну, а сменить ее уже не мог, потому что был пьян. Он снял покойную струну, аккуратно свил ее в клубочек и презентовал Нимфе со словами:
- Вот, повесь над камином – это, брат, струна барда Днепровского. Теперь у тебя есть, чем гордиться.
После чего гости как-то очень быстро сгинули. Гоша прощался с ними на улице, когда Днепровский зашел на кухню.
- Натка, а пожрать что-нибудь осталось? А то я только пил, а поесть не успел.
- Вот оливье, сейчас положу. – Ната поставила на кухонный стол большую кастрюлю и на секунду отвлеклась, достать тарелку.
-Да ну еще, тарелки... – устало пробормотал Днепровский. И, не успела Ната среагировать, как он навалил оливье в стеклянную пепельницу.
- Ну Миша, ну что ты, я же ее даже от пепла не вымыла!
- А... плевать, хороший оливье, молодец, Натка... – сказал Днепровский и немедленно заснул.
***
А спустя еще полгода Гоша получил лабораторию в Новой Зеландии. Они продали домик, раздали все движимое имущество и отправилась в новую страну с двумя чемоданами и гитарой. Ната смеялась, говоря, что страны меняются, а количество чемоданов при переезде остается прежним.
Красивую стеклянную пепельницу вместе с тремя керамическими горшочками для французского лукового супа она подарила их лучшему другу, Андрюше, холостяку, ехиде и умнице. Чтобы придать его берлоге немножко уюта.
