Наивная Клара
Jul. 18th, 2008 01:32 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yu Всем моим любимым подругам. Да-да, и тебе тоже!
Моя подруга Клара – существо редкой наивности. Кое-кто из ее бывших мужчин считает Клару законченной дурой, поскольку она им верит практически всегда. Самое смешное, что во всем, что не касается личного доверия, она вполне разумна и рациональна, и с чувством юмора все в порядке. А вот в личном – хоть кол на голове теши – верит и все тут. Правда судьба ее хранит, обманывают ее, надо признать, редко, какие-то уж совсем странноватые типы.
Но случается таки. И всякий раз, когда очередная пакость вскрываается, она распахивает бездонные свои синие глаза и поражается – как же так вышло, что ее, такую рассудительную и умную, провели на мякине. Горюет, бывает, даже очень долго и периодически жалуется мне:
- Киса, представляешь, вот в ту самую пору, когда мне казалось, что мы – одно целое, он, оказывается, крутил за моей спиной еще два романа! Не понимаю, у меня просто не укладывается в голове, зачем надо делать мерзости, когда можно их не делать? И вообще, как это помещается в организме?
Вопрос это, понятное дело, риторический, и я оставляю его без внимания. Ну не говорить же ей, что ейный последний избранник давно казался мне ходячим бурдюком со спермой. Каждый человек имеет право на свои заблуждения.
- Ну Кларочка, душа моя, ну понимаешь в чем дело. Мужчины часто врут. – изрекаю я, якобы со знанием дела.
- А зачем? – всплескивает она своими музыкальными ручонками. – Неужели нельзя было сказать – Кларочка, я , понимаешь ли, ну такой кобелина! Я бы поняла.
- И продолжала бы с ним встречаться?
- А почему нет? - Клара взглянула удивленно. – У каждого человека свое предназначение. Я бы ему правильное применение нашла. Это же просто была бы совсем другая игра. И он бы выглядел вполне порядочным... На своем месте, - с сомнением добавила она.
- Мы будем пить с тобой, но мы не будем петь с тобой? – уловила я смутную кларину мысль за хвост.
- Ну да, переиначивая Борис Борисыча: я буду спать с тобой, но я не буду петь с тобой.
- Это Майк, - автоматически поправила я. Клара отмахнулась, словно от занудной мухи.
Но что действительно впечатляет в Кларе, так это потрясающая, прямо-таки необоримая живучесть. Она в принципе не умеет не верить. Такое впечатление, что ее совершенно ничему не учит жизнь. Клара разбрызгивает во все стороны ровный, радостный свет. Как-то раз, когда она с сочувствием отозвалась об одном мелкотравчатом мерзавце, который здорово попортил ей кровь, я не выдержала:
- Клара, ну как ты можешь с сочувствием относиться к человеку, который ложь возвел в принцип жизни? Он же органически, просто животно непорядочен, неужели ты не понимаешь?
- Конечно, понимаю, - удивилась Клара, - я что, по-твоему, дура? Я – наивная, но не дура. Наивную можно обмануть один раз, а дуру – сколько угодно.
- Да он, наверное, уже живот надорвал от смеха, думая, как ты его любила, а он тебя обманывал...
- Бедняжка, - заявила Клара, на мой взгляд, невпопад. – Ну послушай, Киса, не пытайся объяснить мне, что людям нельзя верить изначально. Все-таки с большой вероятностью люди порядочны.
- Да, а прошлый раз?
- Ну ты вспомнила! Прошлый раз был десять лет назад. Так что не так уж и много их, непорядочных... бедняжек.
- Почему ты называешь бедняжками тех, кто заставил тебя плакать, жалеть о том, что ты им доверяла и считала близкими? Ведь ты даже стыдишься их теперь! – я решила, что все-таки дождусь объяснения.
- Ну конечно, бедняжки. Представь, каким надо быть слабым и неуверенным в себе, чтобы бояться быть наивным и благородным... Они же всерьез думают, что без вранья у них ничего не получится. Ну вот взять хоть этого... Он ведь себя султаном видел. А на самом деле – раб лампы.
- Какой лампы? – опешила я.
- Обычной лампы, - Клара даже показала, где именно эта лампа , по ее мнению, располагалась. – Кто эту лампу потрет, тот его и господин. В смысле – госпожа.
Образ был могучий, я расхохоталась. Клара бросила на меня недовольный взгляд.
- Киса, когда я говорю патетическое, изволь быть серьезной! – но сама не выдержала, прыснула. – Так вот, наивность. Я просто однажды поняла – наивность – это очень большая роскошь, которая дается в одном флаконе с силой. Я не боюсь быть наивной, могу себе это позволить. А бедняжечки – пускай врут, на что им, бедняжечкам, нас еще ловить... Только на враньё да павлиний хвост.
Пока я силилась осознать глубины того, что она нагородила, раздался телефонный звонок. Клара махнула мне рукой – извини, мол, сняла трубку, о чем-то быстро и равнодушно поговорила.
- Да, и я забыла тебе сказать... Почему-то наивных все никак не могут забыть. – пожав плечами, сказала Клара. Без всякой гордости, словно о чем-то чужом, давно отрезанном и ненужном.
Моя подруга Клара – существо редкой наивности. Кое-кто из ее бывших мужчин считает Клару законченной дурой, поскольку она им верит практически всегда. Самое смешное, что во всем, что не касается личного доверия, она вполне разумна и рациональна, и с чувством юмора все в порядке. А вот в личном – хоть кол на голове теши – верит и все тут. Правда судьба ее хранит, обманывают ее, надо признать, редко, какие-то уж совсем странноватые типы.
Но случается таки. И всякий раз, когда очередная пакость вскрываается, она распахивает бездонные свои синие глаза и поражается – как же так вышло, что ее, такую рассудительную и умную, провели на мякине. Горюет, бывает, даже очень долго и периодически жалуется мне:
- Киса, представляешь, вот в ту самую пору, когда мне казалось, что мы – одно целое, он, оказывается, крутил за моей спиной еще два романа! Не понимаю, у меня просто не укладывается в голове, зачем надо делать мерзости, когда можно их не делать? И вообще, как это помещается в организме?
Вопрос это, понятное дело, риторический, и я оставляю его без внимания. Ну не говорить же ей, что ейный последний избранник давно казался мне ходячим бурдюком со спермой. Каждый человек имеет право на свои заблуждения.
- Ну Кларочка, душа моя, ну понимаешь в чем дело. Мужчины часто врут. – изрекаю я, якобы со знанием дела.
- А зачем? – всплескивает она своими музыкальными ручонками. – Неужели нельзя было сказать – Кларочка, я , понимаешь ли, ну такой кобелина! Я бы поняла.
- И продолжала бы с ним встречаться?
- А почему нет? - Клара взглянула удивленно. – У каждого человека свое предназначение. Я бы ему правильное применение нашла. Это же просто была бы совсем другая игра. И он бы выглядел вполне порядочным... На своем месте, - с сомнением добавила она.
- Мы будем пить с тобой, но мы не будем петь с тобой? – уловила я смутную кларину мысль за хвост.
- Ну да, переиначивая Борис Борисыча: я буду спать с тобой, но я не буду петь с тобой.
- Это Майк, - автоматически поправила я. Клара отмахнулась, словно от занудной мухи.
Но что действительно впечатляет в Кларе, так это потрясающая, прямо-таки необоримая живучесть. Она в принципе не умеет не верить. Такое впечатление, что ее совершенно ничему не учит жизнь. Клара разбрызгивает во все стороны ровный, радостный свет. Как-то раз, когда она с сочувствием отозвалась об одном мелкотравчатом мерзавце, который здорово попортил ей кровь, я не выдержала:
- Клара, ну как ты можешь с сочувствием относиться к человеку, который ложь возвел в принцип жизни? Он же органически, просто животно непорядочен, неужели ты не понимаешь?
- Конечно, понимаю, - удивилась Клара, - я что, по-твоему, дура? Я – наивная, но не дура. Наивную можно обмануть один раз, а дуру – сколько угодно.
- Да он, наверное, уже живот надорвал от смеха, думая, как ты его любила, а он тебя обманывал...
- Бедняжка, - заявила Клара, на мой взгляд, невпопад. – Ну послушай, Киса, не пытайся объяснить мне, что людям нельзя верить изначально. Все-таки с большой вероятностью люди порядочны.
- Да, а прошлый раз?
- Ну ты вспомнила! Прошлый раз был десять лет назад. Так что не так уж и много их, непорядочных... бедняжек.
- Почему ты называешь бедняжками тех, кто заставил тебя плакать, жалеть о том, что ты им доверяла и считала близкими? Ведь ты даже стыдишься их теперь! – я решила, что все-таки дождусь объяснения.
- Ну конечно, бедняжки. Представь, каким надо быть слабым и неуверенным в себе, чтобы бояться быть наивным и благородным... Они же всерьез думают, что без вранья у них ничего не получится. Ну вот взять хоть этого... Он ведь себя султаном видел. А на самом деле – раб лампы.
- Какой лампы? – опешила я.
- Обычной лампы, - Клара даже показала, где именно эта лампа , по ее мнению, располагалась. – Кто эту лампу потрет, тот его и господин. В смысле – госпожа.
Образ был могучий, я расхохоталась. Клара бросила на меня недовольный взгляд.
- Киса, когда я говорю патетическое, изволь быть серьезной! – но сама не выдержала, прыснула. – Так вот, наивность. Я просто однажды поняла – наивность – это очень большая роскошь, которая дается в одном флаконе с силой. Я не боюсь быть наивной, могу себе это позволить. А бедняжечки – пускай врут, на что им, бедняжечкам, нас еще ловить... Только на враньё да павлиний хвост.
Пока я силилась осознать глубины того, что она нагородила, раздался телефонный звонок. Клара махнула мне рукой – извини, мол, сняла трубку, о чем-то быстро и равнодушно поговорила.
- Да, и я забыла тебе сказать... Почему-то наивных все никак не могут забыть. – пожав плечами, сказала Клара. Без всякой гордости, словно о чем-то чужом, давно отрезанном и ненужном.
