Новое в словообразовании
Jul. 25th, 2007 09:30 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Посвящается добродетельным юзерам Резонеру и Артуру art-of-arts
Пожалуй, для меня самой большой неожиданностью в академгородке Ч., куда я переехала для постоянного проживания, было совершенно неуемное использование местными жителями ненормативной лексики. Она присутствовала везде - в дружеских беседах и в научных обсуждениях. Я, конечно, тихо потупляла глазки и старалась сделать, по мере сил, умненькое личико. Приехала я как бы из провинции и тонко чувствовала свое место - тут вам почти Москва, так что мне, с моей провинциальной манерностью, лучше помалкивать.
Саша своей неистовостью выделялся даже среди местных виртуозов пениса и вагины. Слушая не всегда для меня понятную речь, я невольно сравнивала его с Паганини, играющим на одной струне свои каприччос. Согласитесь, тут есть повод для сопоставления: Никколо остался при одной наканифоленной струне, а Саша из всего многообразия великого и могучего для выражения широчайшего спектра эмоций пользовался тремя-четырьмя словами и их производными. Было чем восхититься мне, неофиту: все вместили эти слова - боль, злость, муку, массу информации и даже любовь. Впрочем, насчет любви добавила для красного словца - нас с Сашей связывали чисто дружеские отношения. Обычно я довольно быстро теряла нить его рассуждений - словарного запаса не хватало, и слушала его филиппики, как музыку.
Однажды мы сидели в курилке Магнитного корпуса и обсуждали науку. Я вяло жаловалась на то, что не могу понять некое явление, ну никак не сходится.
- Слушай, зараза, - прервал меня Саша, - тут будет так...
И, пользуясь любимыми тремя-четырьмя словами, он в течение пяти минут объяснил мне тонкости Бозе-конденсации экситонов в двойных квантовых ямах. Экситоны при этом были мужскими органами, а квантовые ямы - женскими. Видимо, на моей не слишком смышленой физиономии отразилась натужная работа мысли.
- Что, зараза, примолкла? - ласково спросил Саша и осторожно потряс меня за плечо, пытаясь упаковать поплотнее вложенную в меня информацию.
- Да вот.. как это ты... с помощью четырех слов все объяснил... - промямлила я.
- Ты слишком много слов используешь, они тебе мешают. Все можно сказать проще! - Саша добродушно рассмеялся.
- Всё-всё? - тут я возмутилась. - И даже числа? Ну, скажем, семь?
- Семь? Семь? - Саша ухмыльнулся и, навеки входя в историю Магнитного корпуса, сочно припечатал, - хуемь!
Пожалуй, для меня самой большой неожиданностью в академгородке Ч., куда я переехала для постоянного проживания, было совершенно неуемное использование местными жителями ненормативной лексики. Она присутствовала везде - в дружеских беседах и в научных обсуждениях. Я, конечно, тихо потупляла глазки и старалась сделать, по мере сил, умненькое личико. Приехала я как бы из провинции и тонко чувствовала свое место - тут вам почти Москва, так что мне, с моей провинциальной манерностью, лучше помалкивать.
Саша своей неистовостью выделялся даже среди местных виртуозов пениса и вагины. Слушая не всегда для меня понятную речь, я невольно сравнивала его с Паганини, играющим на одной струне свои каприччос. Согласитесь, тут есть повод для сопоставления: Никколо остался при одной наканифоленной струне, а Саша из всего многообразия великого и могучего для выражения широчайшего спектра эмоций пользовался тремя-четырьмя словами и их производными. Было чем восхититься мне, неофиту: все вместили эти слова - боль, злость, муку, массу информации и даже любовь. Впрочем, насчет любви добавила для красного словца - нас с Сашей связывали чисто дружеские отношения. Обычно я довольно быстро теряла нить его рассуждений - словарного запаса не хватало, и слушала его филиппики, как музыку.
Однажды мы сидели в курилке Магнитного корпуса и обсуждали науку. Я вяло жаловалась на то, что не могу понять некое явление, ну никак не сходится.
- Слушай, зараза, - прервал меня Саша, - тут будет так...
И, пользуясь любимыми тремя-четырьмя словами, он в течение пяти минут объяснил мне тонкости Бозе-конденсации экситонов в двойных квантовых ямах. Экситоны при этом были мужскими органами, а квантовые ямы - женскими. Видимо, на моей не слишком смышленой физиономии отразилась натужная работа мысли.
- Что, зараза, примолкла? - ласково спросил Саша и осторожно потряс меня за плечо, пытаясь упаковать поплотнее вложенную в меня информацию.
- Да вот.. как это ты... с помощью четырех слов все объяснил... - промямлила я.
- Ты слишком много слов используешь, они тебе мешают. Все можно сказать проще! - Саша добродушно рассмеялся.
- Всё-всё? - тут я возмутилась. - И даже числа? Ну, скажем, семь?
- Семь? Семь? - Саша ухмыльнулся и, навеки входя в историю Магнитного корпуса, сочно припечатал, - хуемь!