Месть принцессы Покахонтес.
Nov. 26th, 2006 10:34 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kisochka_yuКогда День Благодарения приблизился с неотвратимостью ежегодности, Ленка почувствовала, что больше не может. На протяжении последних десяти лет она начинала День Б одинаково: засовыванием в духовку тела мясистой глупой птицы. Вечером того же дня многочисленные гости глодали это тело, соловея на глазах, но не забывая славить Ленкины кулинарные таланты.
Вот и в этом году, уже за месяц до Дня Б начались звонки от всех знакомых: ну что, на Благодарение-то мы, как всегда? Ленка заломила белы руки и взмолилась к мужу. Ей очень не хотелось сражаться с птицей, и она была сыта по горло вечным цыганским табором своего дома. Муж был весь понимание и участие! Сказал, что готов ехать с Ленкой куда угодно, но на таких условиях: там не должно быть людей, пальм, гавайских гитар и экзотических коктейлей. Аккурат в тот момент он переживал приступ любви к природе средней полосы.
Ленке, надо сказать, с мужем повезло несказанно: он предоставлял ей абсолютную свободу во всем в рамках разумного. К примеру, когда Ленка затеяла декораторствовать в новом доме, ей было четко указано, что занавески она может шить или покупать любые, при условии, что они НЕ будут: в клетку, полоску, цветочек или горох. Про горох было отдельно оговорено, что окружность любого диаметра по определению считается горохом. Согласитесь, условия довольно гуманные, оставляют массу возможностей для фантазии.
Ленка была согласна на природу средней полосы, но как быть с людьми? И тут она вспомнила рассказ Кисочки Ю.
Кисочка Ю, Ленкина подруга с Западного побережья и, по совместительству, существо обезоруживающе бестолковое, пела пару месяцев назад про какую-то хижину в Кэтскиллах, где она провела несколько дней с очередным кавалером. По словам Кисочки, это было незабываемо. Причем незабываемой была именно хижина, поскольку имя кавалера из кисиной башки к моменту рассказа благополучно улетучилось.
Словом, Ленка позвонила Кисочке Ю и, чувствуя себя клондайкским старателем, намыла таки из вороха неостановимой кисиной болтовни заветные десять цифр телефона Уорда, хозяина хижины. И - о чудо! Хижина оказалась свободной. Ленкин муж поначалу заартачился, крича, что никуда по наводке Кисочки Ю не поедет, ибо не верит ни одному ее слову, потому что Киса врет, как дышит. Но Ленка взяла подругу под защиту, очень кстати припомнив случай восьмилетней давности, когда Киса таки не соврала, чем несказанно удивила всех. А один из свидетелей этого чуда даже уверовал в результате в Божий промысел и заделался ярым христианином. Но это совсем другая история.
Хижина в Кэтскиллах, по всей видимости, оказалась вторым случаем, когда Кисочка не только не соврала, но даже не преувеличила. Ленкин муж начал было бурчать о том, что Киса не врет раз в восемь лет, тенденция, однако. Но видно было, что ворчит он лишь для проформы, а на самом деле доволен. А после сауны с дубовым веничком и купанием в водопаде, муж и вовсе замилел ко всему миру сердечною ласкою.
Собственно в День Б, 23 ноября, с утра сеялся какой-то неотчетливый дождь, ничуть не помешавший длинной неспешной прогулке. Велись неторопкие, как и сама прогулка, разговоры, касавшиеся всевозможных умных вещей. Была рассмотрена и отметена из-за абсолютной завиральности идея квантового компьютера, благосклонно обсуждены перспективы карьерной добычи флогистона. Некий ажиотаж возник только вокруг вопроса философии «Следует ли считать минет каннибализмом?» Парочка даже умудрилась найти несколько совершенно одуревших от своей смелости (ноябрь же!) грибов.
После обеда, когда дождь решил, что хватит валять дурака, и замолчал, они сидели у водопада. Ленка варакала акварелью все, что видела вокруг, а Ленкин муж играл на гитаре и пел. Тут следует отметить некоторую несимметрию: Ленкин муж играет на гитаре классно, а Ленка рисовать не умеет совсем. Но такое уж это место под водопадом – очень хорошо делается даже то, что делать обычно не умеешь.
Часам к семи пошли в сауну. Между заходами выпивали чаю с коньяком и медом. На душе было хорошо и просто.
После третьего купания в водопаде Ленка неожиданно сказала: «Даже не верится, что по всей Америке сейчас все едят индюка! В любом доме, на любой улице! А мы! Мы убежали! Урра!»
И они немедленно выпили по такому важному поводу. Тут дверь хижины тихо отъехала в сторону, и в комнату из темноты шагнула женщина. Ленка ошарашенно замолкла на полуслове.
Женщина была как женщина, явно из хиппулек: смуглая кожа, не очень хорошо мытые темные прямые волосы, бесформенный, но стильный замшевый балахон, какие-то бусы на шее-руках-ногах.
- Ну вот, растаманку какую-то Бог принес, - сказал Ленкин муж, целомудренно запахивая полотенце на чреслах. – А Киса твоя пела, что нет тут никого... Ба, да она еще и сумасшедшая!
Муж указывал глазами на животное, которое пришлица вела за собой на поводке. Собственно, не животное, а птицу. Даже еще проще – индюк это был. Он смотрел надменно, поводя из стороны в сторону длинной шеей, опоясанной голубым противоблошиным ошейником.
- Здравствуйте, как поживаете? – как можно более светски сказала Ленка. Она, впрочем, понимала, что редкая светская дама пойдет на раут едва прикрытая полотенцем.
- Здравствуйте, бледнолицые, разрушившие мое проклятие, - не шевеля губами промолвила дама.
- Мадам, а Вы, собственно, кто такая будете? – очень кстати поинтересовался Ленкин муж.
- Я – принцесса Покахонтес! – гордо выпрямилась женщина, явно скандализованная невежеством нашей парочки.
- Много лет назад я и мой народ привели бледнолицым индюка, чтобы ваши люди были сыты, - принцесса в подтверждение своих слов кивнула в сторону сопровождавшей ее птицы. Индюк, польщенный общим вниманием, пристроился гадить в ленкины кроссовки.
- Вы отблагодарили нас, - продолжила дама.
- Шиздец, - резюмировал Ленкин муж, - сейчас мы расплатимся за всех белых колонизаторов. Говорил же я, что Кисочка Ю – редкая дура и верить ей нельзя!
- Вы отблагодарили нас, - повторила Покахонтес с упорством заезженной грампластинки, - и я наложила на вас проклятие. Но вы двое сегодня ушли из-под моего проклятия. И я здесь, чтобы исправить ошибку. Вот ваш индюк – ешьте его!
С этими словами принцесса передала Ленке поводок. Мерзкая птица глумливо косила пуговичным глазом.
- Но помилуйте, зачем нам индюк и какое это имеет отношение к проклятию? Мы глубоко сочувствуем истребленным индейцам, - Ленкин муж вещал с пафосом красного агитатора. – В конце концов, мы неустанно скорбим!
- Да, вот про проклятие нельзя ли поподробнее? – подхватила Ленка.- Один раз в году индюка съесть, что ли?
Покахонтес царственно выпрямилась.
- Я понимала, что мой народ не выстоит против бледнолицых с их ружьями и огненной водой. Мое проклятие иного рода: отныне и во веки веков вся Америка с конца ноября и до Рождества будет питаться исключительно остатками обеда Дня Благодарения. И будут всем вам в это время лишь: сэндвич с индейкой, суп из индейки, рагу из индейки, котлеты из индейки, пицца с индейкой и фирменное блюдо сезона – сюрприз с индейкой!
Голос Покахонтес громом раскатился по ущелью...
Их разбудило яркое утреннее солнце..
- Уфф, слава Богу, это был сон! – сказал Ленкин муж, продирая глаза. – Представь, радость моя, мне приснилась ихняя индейская Покахонтес, и она говорила...
- Да, хорошо, что это был только сон, - бодрым голосом отвечала Ленка, с тоской разглядывая голубой противоблошиный ошейник, валяющийся посреди хижины.
Вот и в этом году, уже за месяц до Дня Б начались звонки от всех знакомых: ну что, на Благодарение-то мы, как всегда? Ленка заломила белы руки и взмолилась к мужу. Ей очень не хотелось сражаться с птицей, и она была сыта по горло вечным цыганским табором своего дома. Муж был весь понимание и участие! Сказал, что готов ехать с Ленкой куда угодно, но на таких условиях: там не должно быть людей, пальм, гавайских гитар и экзотических коктейлей. Аккурат в тот момент он переживал приступ любви к природе средней полосы.
Ленке, надо сказать, с мужем повезло несказанно: он предоставлял ей абсолютную свободу во всем в рамках разумного. К примеру, когда Ленка затеяла декораторствовать в новом доме, ей было четко указано, что занавески она может шить или покупать любые, при условии, что они НЕ будут: в клетку, полоску, цветочек или горох. Про горох было отдельно оговорено, что окружность любого диаметра по определению считается горохом. Согласитесь, условия довольно гуманные, оставляют массу возможностей для фантазии.
Ленка была согласна на природу средней полосы, но как быть с людьми? И тут она вспомнила рассказ Кисочки Ю.
Кисочка Ю, Ленкина подруга с Западного побережья и, по совместительству, существо обезоруживающе бестолковое, пела пару месяцев назад про какую-то хижину в Кэтскиллах, где она провела несколько дней с очередным кавалером. По словам Кисочки, это было незабываемо. Причем незабываемой была именно хижина, поскольку имя кавалера из кисиной башки к моменту рассказа благополучно улетучилось.
Словом, Ленка позвонила Кисочке Ю и, чувствуя себя клондайкским старателем, намыла таки из вороха неостановимой кисиной болтовни заветные десять цифр телефона Уорда, хозяина хижины. И - о чудо! Хижина оказалась свободной. Ленкин муж поначалу заартачился, крича, что никуда по наводке Кисочки Ю не поедет, ибо не верит ни одному ее слову, потому что Киса врет, как дышит. Но Ленка взяла подругу под защиту, очень кстати припомнив случай восьмилетней давности, когда Киса таки не соврала, чем несказанно удивила всех. А один из свидетелей этого чуда даже уверовал в результате в Божий промысел и заделался ярым христианином. Но это совсем другая история.
Хижина в Кэтскиллах, по всей видимости, оказалась вторым случаем, когда Кисочка не только не соврала, но даже не преувеличила. Ленкин муж начал было бурчать о том, что Киса не врет раз в восемь лет, тенденция, однако. Но видно было, что ворчит он лишь для проформы, а на самом деле доволен. А после сауны с дубовым веничком и купанием в водопаде, муж и вовсе замилел ко всему миру сердечною ласкою.
Собственно в День Б, 23 ноября, с утра сеялся какой-то неотчетливый дождь, ничуть не помешавший длинной неспешной прогулке. Велись неторопкие, как и сама прогулка, разговоры, касавшиеся всевозможных умных вещей. Была рассмотрена и отметена из-за абсолютной завиральности идея квантового компьютера, благосклонно обсуждены перспективы карьерной добычи флогистона. Некий ажиотаж возник только вокруг вопроса философии «Следует ли считать минет каннибализмом?» Парочка даже умудрилась найти несколько совершенно одуревших от своей смелости (ноябрь же!) грибов.
После обеда, когда дождь решил, что хватит валять дурака, и замолчал, они сидели у водопада. Ленка варакала акварелью все, что видела вокруг, а Ленкин муж играл на гитаре и пел. Тут следует отметить некоторую несимметрию: Ленкин муж играет на гитаре классно, а Ленка рисовать не умеет совсем. Но такое уж это место под водопадом – очень хорошо делается даже то, что делать обычно не умеешь.
Часам к семи пошли в сауну. Между заходами выпивали чаю с коньяком и медом. На душе было хорошо и просто.
После третьего купания в водопаде Ленка неожиданно сказала: «Даже не верится, что по всей Америке сейчас все едят индюка! В любом доме, на любой улице! А мы! Мы убежали! Урра!»
И они немедленно выпили по такому важному поводу. Тут дверь хижины тихо отъехала в сторону, и в комнату из темноты шагнула женщина. Ленка ошарашенно замолкла на полуслове.
Женщина была как женщина, явно из хиппулек: смуглая кожа, не очень хорошо мытые темные прямые волосы, бесформенный, но стильный замшевый балахон, какие-то бусы на шее-руках-ногах.
- Ну вот, растаманку какую-то Бог принес, - сказал Ленкин муж, целомудренно запахивая полотенце на чреслах. – А Киса твоя пела, что нет тут никого... Ба, да она еще и сумасшедшая!
Муж указывал глазами на животное, которое пришлица вела за собой на поводке. Собственно, не животное, а птицу. Даже еще проще – индюк это был. Он смотрел надменно, поводя из стороны в сторону длинной шеей, опоясанной голубым противоблошиным ошейником.
- Здравствуйте, как поживаете? – как можно более светски сказала Ленка. Она, впрочем, понимала, что редкая светская дама пойдет на раут едва прикрытая полотенцем.
- Здравствуйте, бледнолицые, разрушившие мое проклятие, - не шевеля губами промолвила дама.
- Мадам, а Вы, собственно, кто такая будете? – очень кстати поинтересовался Ленкин муж.
- Я – принцесса Покахонтес! – гордо выпрямилась женщина, явно скандализованная невежеством нашей парочки.
- Много лет назад я и мой народ привели бледнолицым индюка, чтобы ваши люди были сыты, - принцесса в подтверждение своих слов кивнула в сторону сопровождавшей ее птицы. Индюк, польщенный общим вниманием, пристроился гадить в ленкины кроссовки.
- Вы отблагодарили нас, - продолжила дама.
- Шиздец, - резюмировал Ленкин муж, - сейчас мы расплатимся за всех белых колонизаторов. Говорил же я, что Кисочка Ю – редкая дура и верить ей нельзя!
- Вы отблагодарили нас, - повторила Покахонтес с упорством заезженной грампластинки, - и я наложила на вас проклятие. Но вы двое сегодня ушли из-под моего проклятия. И я здесь, чтобы исправить ошибку. Вот ваш индюк – ешьте его!
С этими словами принцесса передала Ленке поводок. Мерзкая птица глумливо косила пуговичным глазом.
- Но помилуйте, зачем нам индюк и какое это имеет отношение к проклятию? Мы глубоко сочувствуем истребленным индейцам, - Ленкин муж вещал с пафосом красного агитатора. – В конце концов, мы неустанно скорбим!
- Да, вот про проклятие нельзя ли поподробнее? – подхватила Ленка.- Один раз в году индюка съесть, что ли?
Покахонтес царственно выпрямилась.
- Я понимала, что мой народ не выстоит против бледнолицых с их ружьями и огненной водой. Мое проклятие иного рода: отныне и во веки веков вся Америка с конца ноября и до Рождества будет питаться исключительно остатками обеда Дня Благодарения. И будут всем вам в это время лишь: сэндвич с индейкой, суп из индейки, рагу из индейки, котлеты из индейки, пицца с индейкой и фирменное блюдо сезона – сюрприз с индейкой!
Голос Покахонтес громом раскатился по ущелью...
Их разбудило яркое утреннее солнце..
- Уфф, слава Богу, это был сон! – сказал Ленкин муж, продирая глаза. – Представь, радость моя, мне приснилась ихняя индейская Покахонтес, и она говорила...
- Да, хорошо, что это был только сон, - бодрым голосом отвечала Ленка, с тоской разглядывая голубой противоблошиный ошейник, валяющийся посреди хижины.
