Очень монреальный Карпинчо

[kisochka_yu]

Я далека от мысли, что кто-нибудь заметил мое исчезновение, но теплится надежда, что вдруг кто-то таки да. Так вот – полторы недели назад у меня кончился совершенно безумный летний семестр. В течение которого я часто плакала и пеняла. Семестр прекратился как-то сразу, в пятницу, как не было его. А уже ранним утром в субботу я закинула в багажник своей верной машины самое необходимое, посадила на заднее сиденье кота Михаила Константиновича и слона Евграфа, да и вдавила педаль газа даже не в пол, а в асфальт. Дав себе страшную клятву не останавливаться и не оглядываться, пока не добегу до канадской границы. Мне очень хотелось во Францию, ну а где еще можно найти Францию на этом континенте? В Монреаль, в Монреаль, - шептала я, как все три сестры хором.

Монреаль наступил неожиданно, как Новый Год. Нет, я конечно слышала, что это удивительный город, но я захлебнулась восторгом, увидев его панораму с моста через реку Святого Лаврентия. Это был город, в котором хотелось потеряться. Что я и сделала почти на целую неделю. Двое милых гомосексуалистов Мартин и Луис сдали мне студию величиною с кошелек, зато прямо в Латинском квартале. Монреаль сразу закружил и заворожил, запутал следы, замутил память. Я влюбилась в этот город с первого взгляда.


Я сейчас хочу рассказать об одном из самых странных приключений, которое меня там постигло. И тогда все вы, не верящие мне сейчас и называющие меня восторженной идиоткой, таки поймете, что Монреаль – город чудес.


Шел мой второй или третий день жизни в лабиринтах Монреаля. Я забрела в Биодом. Я люблю зверей, очень люблю, а тут это не просто зоопарк, а представлены целые экосистемы. Первый зал был посвящен тропикам. Огромные деревья, опутанные лианами, ручьи, водопадики, пение летающих там и сям птиц. Душные и влажные тропики. На первой же полянке я увидела зверя. Вернее, заднюю часть некоего зверя, который, спрятавшись за пень, что-то самозабвенно ел. Я задумчиво разглядывала представленный для осмотра филей, когда из-за поворота появилась стайка гомонящих французских детей. «Капибарá , капибарá !» - детишки показывали на зверя и радостно смеялись. Зверь продолжал жевать. «Карпинчо! – подумала я, - настоящий карпинчо». Дети схлынули, я осталась на полянке одна.

- Карпинчо? – позвала я осторожно. – Ну Карпинчо же!

Из-за пня появилось ухо. Ухо дернулось – слышал, мол, отстань, - и опять спряталось. Зверь продолжал насыщаться.

- Ну Карпинчо, ну хватит жрать! – ныла я. Появилась квадратная морда с черными, будто насурмленными китайчатыми глазами. Дожевывая что-то на ходу, Карпинчо вышел из-за пня и улегся на землю, как сфинкс, которого поймали за непотребным.

- Так вот ты какой, Карпинчо! – радовалась я.

- Ну Карпинчо, Карпинчо, только зачем так орать? – у Карпинчо был низкий голос. Я онемела.

- Саму-то как звать? – довольный произведенным впечатлением , вежливо поинтересовался зверь.

- Кисочка, - оробела я и присела в книксене.

- Кисочка? Хе! Ну посмотрим, какая ты Кисочка! – Карпинчо усмехнулся и, прикинув что-то в своей квадратной голове, неожиданно спросил. – Гулять пойдем?

- А Вас отпустят?

- Да куда они денутся! Иди на выход и жди меня у служебного входа.

Ждать пришлось довольно долго – около получаса. Наконец дверь с грохотом отворилась и оттуда выкатился слегка помятый, но явно непобежденный Карпинчо.

- Ну вот, - резюмировал он, отряхнувшись, - до вечера я совершенно свободен. Пойдем, покажу тебе метро. А ты, небось, все больше на машине?

- Нет, скорее больше пешком, - посмела я возразить.

В метро дама, продававшая билеты, окинула нас быстрым взглядом и вежливо сказала:

- C котами нельзя.

- Она со мной, - важно сказал Карпинчо, цапнув перепончатой лапкой розовый билетик. Дама осталась стоять, разинув рот. «Ну вот, тебя еще и в метро не пускают, - ворчал мой Вергилий, - где ж таких зверей разводят?» Я не решилась открыть ему глаза.

- Я тут тебе сюрприз приготовил. Смотри на поезд внимательно. – Карпинчо выглядел довольным, - тебе понравится.

Подкатил поезд – и я тихо ахнула! Вагончики стояли на огромных надувных шинах. Метро было на резиновом ходу! Казалось бы – ну экая ерунда... Но в результате поезд выглядел, как будто его нарисовал ребенок. Вспомнился паровозик из Ромашково.

- Я знал, что ты оценишь, - Карпинчо улыбался в усы. – А теперь поедем на гору, покажу тебе Монреаль сверху.

Я знаю, что лезть на гору, чтобы потом оттуда посмотреть вниз – занятие довольно вздорное. Его цель невозможно объяснить тем людям, кто этого не любит. Так что я не буду тут сильно распространяться, как мы шли наверх, отпыхиваясь, а поcле сидели на вершине, на лужайке и обозревали окрестности. И весь Монреаль был как на ладони. Поверьте, это было здорово.

Потом мы спускались вниз, в кампус МакГилла по бесконечным ступеням. Карпинчо переваливался на ходу и ворчал: «Для больших зверей ступеньки делали, а у Карпинчо лапки короткие....» В кампусе он попросил есть.

- Хорошо, сейчас куплю тебе морковки!

- Я не хочу морковки, я хочу хот-дог и Кока-Колу! – Карпинчо был настроен серьезно.

- Но карпинчи не едят мяса! Они не хищники! – рьяно защищала я свои заблуждения.

- Кто из нас Карпинчо – ты или я? Иди купи хот-доги – для себя и меня. Ты же хищник!

- Но я ненавижу хот-доги! Я хочу салат из морковки!



Мы уставились друг на друга и расхохотались.
Карпинчо получил свой хот-дог, а я свою морковь. Потом мы сидели у фонтана. Я опустила туда натруженные ноги, а Карпинчо плавал, в чаше фонтана, смешно перебирая передними лапами. Он нарезал круги и философствовал:

- Мы все во власти ложных представлений, Кисочка... Вот ты должна есть мясо, так? А я морковь... Не говоря уж о том, что Кисочки и разговаривать-то не умеют. Впрочем, ты довольно молчалива.

Я деликатно помалкивала, хрустя морковью. Кисочки не умеют разговаривать, нет, вы послушайте этого фраера!

На острове Нотр-Дам мы забрели в пустынный цветочный сад. Он возник ниоткуда, как из-под земли выскочил. Я сидела на берегу изящного канала, среди роз, а Карпинчо бегал по полянкам с сачком и ловил бабочек. Я его даже сфотографировала, чтобы вы мне наконец-то поверили. Конечно, фотография нечеткая, но узнать можно.




А потом я плыла на пароме через один из рукавов реки Святого Лаврентия. А Карпинчо плыл параллельным курсом, выставив из воды кожаный нос. Мы поспорили, кто быстрее доплывет до Старого Порта. И он выиграл. Пришлось купить ему ящик Кока-Колы. «Я тебе сейчас открою секрет, Кисочка, - сказал Карпинчо, открывая пятую подряд бутылку с Колой, - больше всего на свете Карпинчи любят Кока-Колу!»

Солнце катилось на закат. Чудесный день подходил к концу. Карпинчо примолк.

- Тебе пора? – спросила я. Он кивнул, и мы поехали к Биодому.

Биодом был тих, давно закрыт. Мы прошли служебным входом и скоро оказались на карпинчиной полянке. Мне стало грустно. Я вынула из рюкзачка еще одну бутылку Кока-Колы.

- Не грусти, Киса, - Карпинч прижался ко мне мохнатым боком. – Ты же еще вернешься, и мы еще погуляем.

- Ну, наверное, вернусь.

Карпинчо ткнулся мне в щеку кожаным своим носом:

- Кисочка, приезжай на Рождество! Мы поедем в Квебек-Сити, кататься на коньках. Ты когда-нибудь видела Карпинчу, катающегося на коньках?

-Нет, никогда!

- И вообще никто не видел! Ты будешь первая! – и Карпинч отправился за свой пень. Раздалось чавканье.

Я пошла к двери. На душе было грустно, но хорошо. Уже от самого выхода я оглянулась. Карпинчо смотрел мне вслед черным китайчатым глазом.