Бессмысленный и беспощадный.

Потом никто не смог достоверно вспомнить, когда именно у них лопнуло терпение. Их топили, совали под поезда и машины, вскрывали им вены... привыкнуть пора, казалось бы. Правда, последнее время, с расцветом интернета, жизнь героев стала совсем уж короткой. Примерно в две-три страницы текстового редактора. Как в ускоренных кинокадрах мелькали жены-мужья-дети, так и не успевшие стать родными, невнятная, не до конца склеенная, по всем гнилым швам распозающаяся, семья или любовь. И - жах, скажем, под поезд. Ну наболело!

И они поднялись против своих создателей в бессмысленном и беспощадном, жалком и ничтожном бунте. Недоделанные, хроменькие на всю голову, немотивированные, как рояль в кустах, они встали и пошли против авторов. Герои знали, что обречены, знали, что бумажны и электронны их души, но хотя бы умереть они хотели с достоинством.

Писательница Н. в тот день принимала гостей. ( Read more... )

Бессмысленный и беспощадный.

Потом никто не смог достоверно вспомнить, когда именно у них лопнуло терпение. Их топили, совали под поезда и машины, вскрывали им вены... привыкнуть пора, казалось бы. Правда, последнее время, с расцветом интернета, жизнь героев стала совсем уж короткой. Примерно в две-три страницы текстового редактора. Как в ускоренных кинокадрах мелькали жены-мужья-дети, так и не успевшие стать родными, невнятная, не до конца склеенная, по всем гнилым швам распозающаяся, семья или любовь. И - жах, скажем, под поезд. Ну наболело!

И они поднялись против своих создателей в бессмысленном и беспощадном, жалком и ничтожном бунте. Недоделанные, хроменькие на всю голову, немотивированные, как рояль в кустах, они встали и пошли против авторов. Герои знали, что обречены, знали, что бумажны и электронны их души, но хотя бы умереть они хотели с достоинством.

Писательница Н. в тот день принимала гостей. ( Read more... )